Коготь Хоруса
Шрифт:
— Братья… — прошипел восставший труп.
Саргон пытался угомонить их.
Но это я встал между ними, держа в левой руке массивный топор. Мы трое были примерно одного роста.
— Он нас не предавал. — Я пристально глядел в глазные линзы Фалька, на отражение моего собственного шлема с хельтарским гребнем, и игнорировал повторяющиеся требования Ашур-Кая возвращаться на корабль.
«Ты знаешь Леора. — Я проталкивал слова, словно копье, сквозь неподатливые стены твердых, как сталь, мыслей Фалька. — Зачем
Мне подумалось, что он может продолжать упорствовать. Чтобы возглавлять любую группировку, требовался свирепый нрав, и в его жилах текла ледяная тщеславная ярость. Однако Фальк развернулся к своим людям, передавая им по воксу распоряжение отступать. Хотя отделения Сынов и отходили в достойном восхищения порядке, это все равно было бегство. Никаких поводов для гордости, лишь голая необходимость. Отсутствие гравитации служило им подспорьем: они отталкивались от стен и неслись по коридорам, направляясь к ангарным палубам, где ждали их десантные корабли.
Саргон поднялся на ноги, не делая попыток скрыться. Пока колдун вставал, оживленный им труп синхронно оседал, теряя всякое подобие жизни и более не подчиняясь его воле. Я также остался на месте, хотя и не из гордости. Просто у меня был иной путь спасения.
— Идемте со мной, — сказал я Леору и Фальку. — Все вы. Берите своих людей. Ваши корабли уничтожат еще до того, как вы до них доберетесь. «Тлалок» находится на краю бури и готов к бегству.
— Ты можешь вытащить нас с этого корабля? — гортанно прорычал Леор.
— Да.
— У тебя есть телепортатор, способный зафиксировать координаты, несмотря на шторм?
— Нет.
Леор покачал головой:
— Тогда избавь меня от прихотей колдунов.
Он развернулся, оттолкнулся от пола и прыгнул в направлении широко открытых дверей, ведущих к хребтовой магистрали корабля. Его воины уже скрылись.
— Фальк, — начал было я.
— Удачи тебе, Хайон.
Сказав это, он с тяжеловесной ловкостью отступил вслед за своими людьми, волоча Саргона за наплечник.
Я наблюдал, как они уходят, беззвучно обзывая их глупцами. Ашур-Кай у меня в наушнике разразился иронической тирадой, словно нянька, отчитывающая нашкодившее дитя.
— Не понимаю, почему ты еще не на борту корабля, — ворчал он. — Сехандур, ты вообще понимаешь, что эти глупцы из Третьего легиона запускают абордажную технику? Уж об этом я мог бы тебе не напоминать.
Я услышал, как после этого сухого выговора он окликнул экипаж мостика «Тлалока», приказывая им готовить корабль к погружению обратно в шторм.
— Ты не мог бы поторопиться? — добавил он, вновь обращаясь ко мне. — Открывай канал.
Я не ответил. Пользуясь нашей психической связью, я смотрел его глазами на экран оккулуса. Наши корабли уже были в меньшинстве. Вражеский флот нарушил строй: им не терпелось приступить к резне, и они сокращали дистанцию, чтобы пустить в ход самые мощные орудия. Пыльную пустоту уже рассекли первые торпедные
За группами боеголовок, в нижнем квадранте экрана, мигали руны ауспика — индикаторы абордажной техники, спешившей прямиком к нам. Не только к нашим кораблям, но и к обездвиженному остову «Его избранного сына». Близились первые столкновения.
У нас было пять кораблей. Пять против семи. Флагман Фалька, «Зловещее око», был смертоносно прекрасным крейсером. В лучшие свои дни он мог выйти против сильнейших кораблей любого флота легионов, однако эти дни остались далеко позади. Его рассекали рубцы, полученные за годы нашего изгнания. «Королевское копье» — элегантный охотник, снайпер, действующий на дальней дистанции, — лучше всего подходил для одиночных рейдов в космосе. Едва ли он обладал вооружением или броней для затяжных флотских сражений, даже без учета ран, полученных им в изобилии. А «Восход трех светил», самый новый из боевых кораблей моего брата, выглядел так, словно погиб много месяцев назад, но почему-то все еще держался на плаву.
«Челюсти белой гончей», закованные в красную и бронзовую броню XII легиона, уже приближались к остову «Его избранного сына», чтобы забрать Леора и его воинов с мертвого крейсера. Если бы корабль Пожирателя Миров вступил в бой — на что я не хотел всерьез рассчитывать, — то смог бы вести поединок с одним из эсминцев или малых крейсеров, однако против флагманских судов он был практически бесполезен.
Пять против семи. Даже один на один они бы нас уничтожили.
Я уже поднимал топор, чтобы открыть канал, когда вокс-сеть взорвалась перекрикивающими друг друга голосами. Каждый из них вносил в этот гвалт свою долю проклятий. Глазами Ашур-Кая я видел причину происходящего. На краю шторма из-под прикрытия туч выходили громадные коварные силуэты, которые приближались со всех сторон.
Это было уже не пять против семи. Спасение оказалось иллюзией, и я не мог не восхититься хирургической аккуратностью засады. Кто бы ни желал нашей смерти, он организовал убийство безупречно.
Ведущий корабль был линкором. Его тупой нос украшала скульптура распятого золотого имперского орла с изломанными крыльями. Этот звездолет сам по себе мог бы разорвать всю пятерку наших кораблей на куски. То, что он вел за собой смертоносный флот, лишь добавляло оскорбление к позору. Они даже не держали атакующий строй. У них не было в этом нужды, ведь они знали, что вцепились нам в глотку.
Этот флот был слишком крупным для одного сражения. Несомненно, это была часть армады, разорившей Луперкалиос, а теперь задавшаяся целью выследить уцелевших Сынов Хоруса.
— Нас вызывают, — произнес Ашур-Кай. — Вернее, вызывают тебя.
Я наблюдал, как смерть приближается в обличье колоссального линкора, позади которого двигалась акулья стая его менее крупных сородичей.
— Принимай, — отозвался я.
Затрещавший в воксе голос был мне незнаком. Он также держал себя в рамках — я слышал в его тоне улыбку, скрытое торжество, однако говоривший воздерживался от прямого злорадства.