Коготь Хоруса
Шрифт:
Невозможно — однако в воксе раздался треск, и к нашему общему каналу подключился еще один сигнал.
— Братья, — произнес придыхающий, сипящий голос. — Братья мои.
Глава 3
ОРАКУЛ
Ни Леор, ни я не опустили оружия. В воздухе мерцали слабые, аморфные призраки, ласкавшие нашу броню бесплотными руками. Нерожденные демоны, жаждущие воплощения. Я чувствовал, как они жаждут пламени наших душ и желают,
— Назови себя, — велел Леор стоящему трупу.
— Саргон, — раздался в воксе сухой шепот.
Скрипучий голос дрожал от усилия, а не от злого умысла. Существо произносило слова шепотом, выталкивая их из прогнивших легких, поскольку ни бронекостюм, ни холод лишенной солнца пустоты не смогли полностью уберечь тело от процесса разложения.
Прочие не обладали талантом к Искусству, однако я чувствовал психические нити, протянутые между движущимся трупом и разумом, который оживил кости создания. Стоявшая перед нами фигура сутулилась, мертвые мышцы обмякли — это была марионетка, движимая лишь волей находящегося поблизости кукловода. Я опустил топор и посмотрел на Несущего Слово.
— Саргон — это ты.
Бронзовый шлем пленника утвердительно качнулся, однако шипящий ответ пришел от стоящего мертвеца:
— Саргон Эрегеш, некогда из Семнадцатого легиона. Некогда из ордена Медной Головы. Некогда воин-жрец Слова.
— Некогда? — переспросил я.
Все группировки в разной степени верны бывшим легионам и вовлечены в их дела, но мне встречалось мало таких воинов Семнадцатого, кто бы отринул учение Лоргара.
— Я несу свет знания, однако это больше не Слово Лоргара.
Я оглянулся на Фалька в поисках разъяснения.
— Где ты его схватил?
Тот покачал головой:
— Я его вообще не хватал. Он пришел к нам после падения Луперкалиоса и сложил оружие. Оковы — это просто мера предосторожности.
И оскорбление. Даже сейчас в Фальке жила гордыня его примарха. Он мало интересовался чужими нуждами и особенностями. Я обратился к коленопреклоненному воину, а не к говорящей от его имени кукле:
— Почему ты не разговариваешь?
Несущий Слово поднял красную перчатку и коснулся горла кончиками пальцев. Слова снова произнес стоящий позади меня труп:
— Раны, полученные на Терранской войне. Один из сынов Сангвиния рассек мне горло. Его клинок лишил меня гортани и языка.
Я не чувствовал в нем лжи, но, по правде говоря, я вообще мало что чувствовал. Защита воина была сильна, причем не только за счет железной воли. Он не просто оживлял мертвеца как игрушку — его сущность разделилась между трупом и его собственным телом, и душа обитала одновременно в двух оболочках. Подобное требовало невероятного уровня контроля.
«Если тебя лишил дара речи вражеский меч, то почему ты не говоришь так, как я сейчас?»
Ответом мне было молчание. Ни Несущий Слово, ни труп никак не отреагировали. Я попытался еще раз:
«Ты
Опять ничего. Гира рыскала по палубе под командным возвышением, наблюдая за нами голодными белыми глазами.
«Он не слышит нас, — передала она мне. — Я вижу пламя его души как огонь в клетке. Она жива, но скрыта. Здесь, но не здесь».
Ее замешательство и настороженность передавались мне по связывающему нас телепатическому каналу. Я вновь перевел взгляд на стоящего на коленях воина. Оказавшись рядом с любым — или почти любым — живым существом, я мог чувствовать фрагменты их эмоций и воспоминаний, словно хаотичную дымку, окутавшую сознание. Требовалось не более чем секундное усилие мысли, чтобы заглянуть в их жизни.
Аура же этого воина представляла собой дым. Просто… дым. Голоса внутри нее были слишком приглушенными, чтобы разобрать их слова. Цвета выглядели поблекшими, полностью утратившими жизнь.
Кто-то или что-то прижгло дух этого человека. Его отсекли от прочих живых существ, хотя большинство смертных никогда бы не заметили этой незримой стены. Как и сказала Гира, он был здесь, но не здесь.
— Кто это с тобой сделал?
— Я уже сказал тебе, — произнес стоящий труп, а Несущий Слово вновь коснулся своего горла. — Кровавый Ангел.
— Нет. Кто оградил стеной твою душу? Кто запер твою сущность таким образом?
Леор с Фальком глядели на меня так, будто я нес околесицу. Я не обращал на них внимания, ожидая ответа Несущего Слово.
— Я не могу сказать, — передал по воксу мертвец.
Я снова не почувствовал лжи в словах пленника, однако его ответ был столь неопределенным, что мог означать что угодно.
— Не можешь или не хочешь?
— Я не могу сказать.
— О чем ты говоришь, Хайон? — спросил Леор. — Кто и что с ним сделал?
— Его разум и душа ограждены так, как мне никогда не доводилось видеть. Я мог бы пересилить его волю, но все равно не узнал бы ни малейшей доли того, что он скрывает в своей памяти. Кто-то сделал это с ним, но я не могу представить, у кого есть подобные способности. Возможно, мой брат Ариман. Или же мой отец Магнус.
— Я не встречал ни того ни другого, — прохрипел труп в вокс.
— Волнующе, — прокомментировал Леор.
Его голос был полон скуки.
— Почему ты сдался Дурага-каль-Эсмежхак? — спросил я.
— Этого потребовала судьба, — отозвался мертвец.
— Я не верю в судьбу. Скажи мне правду.
— Колесо судьбы продолжает вращаться независимо от того, веришь ли ты в его движение или нет, Искандар Хайон. Его движение столь же неизбежно, как ход времени.
То, что ему было известно мое имя, не стало неожиданностью. Он мог узнать его сотней способов. Меня больше занимал фанатизм, который был различим даже в голосе мертвеца.
— Скажи мне правду, — повторил я.
— Я знаю, где спрятан «Дух мщения». Я несу это знание тем, кому оно нужно сильнее всего.