Коготь и Кровь
Шрифт:
– Да вы, собственно, уже все и разъяснили, Абертин, – развел руками княжич. – В Мейталас прибыли графы Талбир и Инфален предъявлять права на Небесные луга. Когда же я им отказал, они не особо и спорили, я бы сказал, что и не очень расстроились. Вот я и решил узнать, что на этот счет думают старосты и бароны. Как я понимаю, к вашему соседу лететь смысла нет, он скажет то же самое, только письма не отправлял?
– Он повторит мой рассказ, – подтвердил Абертин. – И письмо он тоже отправил. Видимо, вы и его не получили.
– С этим мы разберемся, – вздохнул Ксан и поднялся со стола. Из уважения к хозяину дома он съел
– Не знаю. Это был кто-то из форта, только не из нашего. Мимо ехал, захватил заодно, – только и развел руками барон. – Может, с соседом вам повезет.
– Спасибо за теплый прием и откровенный разговор, Абертин.
Они распрощались и вышли.
Разговор с соседом Абертина повторился едва ли не слово в слово в плане информации – была женщина, предлагала Небесные луга от имени княжича. Только причины отправки письма у этого барона нашлись другие, без всякого патриотизма и рассуждений истинного хозяйственника. Он просто посчитал такое предложение подозрительным, вот и не захотел проблем. А письмо отправил с деревенскими мужиками, что в столицу ехали, а те еще не вернулись.
– Так и что думаешь? – спросил Вестан на пути к площадке для соколов. – У нас есть женщина в маске, имевшая наглость что-то обещать от твоего имени, и пропавшие письма. Да, и странное предложение, выгодное только замку, но никак не графам.
– Как говорил профессор криминалистики: «ищи, кому выгодно», – протяжно выдохнул Ксантар. – А у нас не понятно, кому выгодно. Но это кто-то из замка.
– Знаешь, Ксан, меня уже который месяц не отпускает ощущение, что тебя берут измором, – задумчиво произнес Вестан и поддел узким носком сапога слипшийся снег. – Вызовы каждый месяц, проблемы на пустом месте.
– И постоянный зудеж про венчание на трон, – продолжил его мысль княжич. – Ты прав. Но кто?
– Кто-то, кто имеет доступ к почте.
– Это длинный список, – тяжело вздохнул княжич. – Курьеры, управляющий, ламрины. Мы с мамой.
– Может, кто-то имеет связи с курьерами? – предположил Вестан. – И как-то забрал письма до того, как они попали к кому-то из вас на стол?
– Пока у нас есть только женщина с необычным голосом, – криво усмехнулся Ксантар и первым уселся на спину сокола. – Правда, остальные приметы подходят половине замка.
– Остается искать.
Глава 16
Он стоял перед деревенским домом. Тишина. Даже птицы притихли при виде сцены, что разыгралась тут только что. Краем глаза он заметил движение, но и не подумал реагировать – всего лишь один из деревенских полз, оставляя за собой кровавую полосу. Сам умрет. На острие когтя набухла и смачно шлепнулась на землю густая, почти черная капля крови. Тишину нарушил женский всхлип. Он опустил глаза на драконицу – красивая, впрочем, черты лица все же слегка широковаты. Может, это из-за рыданий нос распух?
– Пожалуйста… – пролепетала она. Серые глаза смотрели обреченно, по бледным щекам катились слезы. – Не надо… я ничего не знаю…
– Тогда зачем ты нужна? – с абсолютным равнодушием спросил он и замахнулся.
– Рони! –
Ксай… Ксайрон… Рони недоуменно посмотрел на приятеля, потом на женщину. Он ничего не испытывал ни к ней, ни к другим жителям деревни. Да и с чего бы? Они нарушили закон – укрыли повстанца – почему он, кэтас, должен что-то испытывать к ним? У него есть приказ, он его исполняет, только это имеет значение, а не чувства или судьбы каких-то крестьян.
Что-то кольнуло. Неправильное что-то в этой ситуации. Словно они с Ратиком не на своих местах. Да нет, ерунда, на каком месте он еще может быть? И мысль потонула в море равнодушия.
– Почему я должен ее жалеть? – уточнил он скорее с любопытством к суждению друга. – Она всего лишь преступница.
– Я сказал «сочувствие», а не «жалость», – подозрительно сощурился Ратик. – Неужели не чувствуешь разницы?
Рони снова посмотрел на женщину. Сочувствие, жалость? Только раздражение. Это же всего лишь цель приказа. Почему приятель мешает исполнить волю хозяйки?
– У нас приказ найти беглеца и зачистить деревню, если никто ничего не знает. Почему ты защищаешь ее?
– Давай дождемся псионика, пусть покопается у нее в голове, – продолжал гнуть свое Ратик. – Они все говорят, что ничего не знают, почему ты им веришь? Просто хочется пустить кровь лишний раз?
– Ты прав, – Рони вытер коготь о плечо женщины и отошел на шаг. – Она может знать, куда он ушел.
– Нет… я не знаю… я ничего не зна…
– Цыц! – мрачно прервал ее Рони и кивнул подошедшему дракону.
Он смотрел на брата, свою точную копию. Те же глаза глубокого синего цвета, узкое лицо с живой мимикой, впалые щеки, черные волнистые волосы прикрывают острые кончики аккуратных ушей и едва касаются шеи. Различался только взгляд. Глаза Ксантара всегда светились весельем, готовностью шутить и смеяться. Ксайрон же, хоть и любил хорошую шутку и умел поддержать ее, смотрел более спокойно, а его глаза… Не каждый мог выдержать этот взгляд, что смотрел, казалось, в самую душу, словно бы знал о тебе все. Впрочем, порой так и было.
Сейчас они находились в своей комнате в университете – Ксай присел на подоконник, Ксан развалился на кровати – и обсуждали недавнюю стычку, вернее, даже не ее саму, а участие в ней Ксайрата, их общего друга.
– Да сбежал бы он, я тебе говорю. Исчез бы как и в тот раз, – убеждал Ксантар.
– В тот раз он собирался напасть из-под прикрытия иллюзий, – затупился за друга Рони… Ксайрон… Ксай.
– Да-да, главное верить, – фыркнул брат. – Вспомни случай в зале на той неделе, он пнул кого-то, когда все уже закончилось, а до того изображал только бурную деятельность.