Коготь и Кровь
Шрифт:
Рони не успел дать себе ответ – Ксай закончил свои размышления и отправил их в мир снов.
Глава 14
Следующая неделя прошла спокойно. Рони пока не горел желанием делиться ночными выводами, Ксай молчал о собственных умозаключениях. Каждый опасался начинать разговор, итогом которого могло стать как полное примирение, так и, что более вероятно, новый виток вражды, а то и драка. Во всяком случае, оба этого опасались.
В этот раз тропа сквозь Бездну явилась в виде болотной гати. По ней они вышли на окраину поля на очередном осколке. С этой стороны портал уже не охранялся, его даже никак
«Будущий правитель» … Ксай мрачно усмехнулся. Он за многие осколки от дома, его личность разделена, его считают либо мертвым, либо предателем, он боится исполнять собственные решения. И все же уверенность в том, что княжеский венец принадлежит ему, никуда не пропала. Что это, самоуверенность? Нет, предсказание. Конечно, Ксаю не являлось видение церемонии, но он видел себя в этой роли в будущем других эльери. Конечно, он видел и другой вариант, где князем становится его брат или кто-то из дальней родни. Только в этом будущем он видел падение Дома Фаронар. Получается, что во главе Дома должен встать именно он? Вопрос «почему» не шел из головы. Что в нем такого особенного? Как именно князь выбирает себе преемника?.. Нужно будет обязательно спросить у отца, когда вернется. Но нет, одернул себя Ксай, не получится, тогда, на Анорисе, они попрощались навсегда – это он узнал из того же видения, что обрекло его на жизнь кэтаса.
– Расскажи мне о предсказаниях, – неожиданная просьба Рони прервала долгое молчание на пути к деревне, словно он подслушал мысли Ксая. – Я знаю, что это видения и жуткая боль, даже кровь, но как они являются, почему, можно ли их предотвратить, что именно ты видишь, ну и… ты понял…
– Понял. Для начала нужно понимать, чем предсказания отличаются от пророчеств, – припомнил Ксай давний разговор с предсказателем из столицы. – Пророки вещают о глобальных событиях, которые влияют на ход истории, вроде смены правящей династии, катаклизмах и прочем. Предсказатели же видят будущее конкретных личностей. Избитый пример – не ходи на речку, утонешь. И только один раз он видит собственное будущее, но может догадаться о нем из видений о будущем своего окружения. Да, будущего самых близких, тех, кто всегда рядом, мы тоже не видим. Например, будущего брата я не знаю.
– Но ты знаешь, что отца больше не увидишь, – заметил Рони с недоумением. – Я запомнил, когда ты показывал прошлое.
– Верно, но я знаю это из того видения о себе. Но будущего матери я не знаю. В остальном я вижу только чужое будущее. Почему приходят эти видения, зачем и для каких целей, сразу редко понятно. И не сразу понятно, что с ними делать, должен ли я рассказать о нем, могу ли я рассказать. Иногда хочется сказать, предупредить, но связки сводит и не получается выдавить ни слова. Но в любом случае, видение приходит по какой-то причине. Иногда для того, чтобы не вмешиваться в ситуацию, даже если получилось бы и так просчитать ее, иногда наоборот, чтобы вмешаться. И совсем редко ради предупреждения, чтобы человек сам принял решение следовать ему или нет.
– Это же такая ответственность. Можешь привести пример? – голос Рони звучал напряженно.
– Да, я показывал тебе свое первое видение, занятие по фехтованию, – продолжал спокойно, будто постороннюю историю, рассказывал Ксай. – Вариантов развития событий было много, мне пришлось выбирать. В тот день я не знал, зачем
– Получается, что предсказатель всегда в центре событий? Вершит чужие судьбы? Это же какая ответственность, – потрясенно пробормотал Рони.
– Не совсем так, – мягко улыбнулся Ксай. – В центре событий предсказатели далеко не всегда, в моем… нашем случае так уж вышло, что мы сын князя и его наследник, так что в центре событий бывать придется. Предсказатели редко становятся князьями, но случаи бывали. И это не залог успешного правления – все дело в личности. И на счет чужих судеб не совсем верно. Когда приходит видение, крайне редко предсказатель обязан его озвучить, немного чаще он вынужден молчать. Обычно есть выбор говорить или нет. И многие выбирают молчать, чтобы не брать на себя ответственность за чужую судьбу, потому что в большинстве случаев есть вариант, где все заканчивается хорошо и без участия предсказателя.
– Тогда зачем видение, если все и без него произойдет? – удивился кэтас.
– Потому что предсказатель может подтолкнуть к тому или иному результату, сделать шанс определенного будущего более реальным.
– Хм… А бывает такое, что предсказатель специально ведет кого-то к негативному результату? Ну так, из личных побуждений?
– Темные предсказатели? – с пониманием уточнил Ксай. – Да, такие бывают, но заканчивают они обычно плохо. Нет, Элсин им не мстит за такое использование дара, ему мстят родственники и друзья жертвы.
– Ну, допустим. Но ведь предсказатель не знает всего. Вот он не позволил умереть кому-то. Откуда ему знать, что он не оставил жить чудовище? Вдруг этот выживший станет жестоким диктатором?
– Верно, мы не всегда можем подобное знать. Судьба предоставляет выбор, мы же принимаем решение и после имеем дело с его последствиями, теми или иными.
– Это… сложно, – пробормотал Рони обескуражено. – Можно как-то избежать видения? Кроме варианта уйти в отшельники.
– Только один – попросить собеседника не задавать лишних вопросов о будущем, чтобы не спровоцировать видение. Но и это не панацея. Если что, именно вопросами драконы и вытаскивают предсказания из пленников.
– Чтобы избежать этого ты создал меня, да-да, я помню, – проворчал Рони. – И помню что-то про поверенного в твоих воспоминаниях.
– Да, очень сложно все держать в себе, иногда нужно поделиться с кем-то, кто не осудит твое решение, кто может дать совет или хотя бы поддержит морально. И не разболтает.
– Но это же опасно, – удивился кэтас. – Вдруг напьется и растреплет… или псионик вытащит. Да и для него это какой груз…
– Да, такое возможно. Потому это всегда тот, кому ты бесконечно доверяешь. И кто готов взять на себя такой груз.
– Понятно, – казалось, Рони хочет сказать что-то еще, но замолчал.
– Зачем тебе все это? Ты же не хотел иметь ничего общего с даром.
– Да так, нужно же знать, с чем именно я не хочу иметь ничего общего, – уклонился кэтас от ответа и поспешно добавил: – Хватит трепаться, тем более вслух, на нас сейчас народ будет оглядываться.
Все верно, они уже шли по деревне и успели поймать пару недоуменных взглядов от местных.
Первым делом Ксай и Рони посмотрели на тени крестьян – ничего особенного, обычные люди. И пришельцам с поля тут никто не удивлялся, привыкли, что через портал в холме иногда ходят разные туда-сюда.