Кокетка в разводе
Шрифт:
– Полиция была у Стефана Арджила?
– Да. Они вытащили его из постели рано утром и разговаривали с ним. Арджил говорил, что видел своего шофера в последний раз перед нашим зданием. Он сказал, что поехал к тебе в офис и оставил машину внизу. Он не застал тебя, а кроме того, ему сообщили, что ты вернешься не скоро, поэтому он спустился вниз и сказал шоферу, что он может вернуться домой и поставить машину в гараж. Потом у Питкина был свободный вечер.
– Ну и что? – спросил Мейсон.
– Кажется, что Питкин так и сделал. Он, должно быть, пригнал машину домой и поставил в гараж,
Дрейк поднялся с кресла.
– Если хочешь, оставь у себя фотографию отпечатка, Перри. Я дам тебе знать, если выясню что-нибудь новое.
– Спасибо, Пол.
– До свидания, Делла, – сказал Дрейк.
– До свидания, Пол.
После ухода детектива Мейсон посмотрел на Деллу и сказал:
– Дай мне подушечку с тушью, хорошо?
Она без слова положила перед ним на стол коробочку. Мейсон прижал указательный палец правой руки к подушечке, а потом сделал отпечаток на чистом листе бумаги.
Делла подошла к нему и смотрела через плечо, сравнивая отпечаток его пальца с фотографией отпечатка, найденного полицией на револьвере, из которого застрелили Хартвелла Питкина.
– О, Боже мой, шеф! – сказала она сдавленным голосом, впиваясь пальцами в его плечо.
– Не расстраивайся, Делла, – сказал Мейсон.
Отодвинув стул, он подошел к умывальнику, старательно намылил руки и смыл следы туши.
– А я-то думал, что человек, который стоит за всем этим, примитивный тип.
Делла Стрит взяла листок с отпечатком пальца Мейсона, чиркнула спичкой, сожгла бумагу и растерла пепел в пепельнице.
– И к чему все это может тебя привести, шеф? – спросила она.
– Прямо за решетку, – ответил он задумавшись. – Но, это не означает, что я не могу вывернуться.
16
Мейсон вытирал руки, когда Герти объявила о Даниэле Каффи и Фрэнке П. Ингле, представителе страхового общества. Мейсон поколебался, потом сказал:
– Пригласи их в кабинет, Герти.
Фрэнк П.Ингл, седоватый, сероглазый, хитрый мужчина поздоровался с Мейсоном, после чего обратился к Даниэлю Каффи со словами:
– Вы разрешите, мистер Каффи, говорить мне.
– Пожалуйста, – согласился Каффи.
– Я думаю, что вы желаете оговорить дело о столкновении, мистер Мейсон – сказал агент, садясь в кресло для посетителей и улыбаясь.
– Конечно. Говорите.
– Может быть будет лучше, если начнете вы, мистер Мейсон.
– Основное скажут деньги, господа.
– Знаю, знаю, – быстро сказал Ингл. – Но появляется вопрос: как определить, сколько...
Мейсон перебил его:
– Роберт Финчли серьезно ранен. Я требую три тысячи долларов на врачей и расходы, связанные с лечением, пять тысяч долларов возмещения, две тысячи долларов гонорара для меня, то есть в сумме десять тысяч по делу парня. Кроме того, я требую две тысячи долларов для матери, тысячу пятьсот на новую машину, тысячу долларов гонорара для
Ингл усмехнулся.
– Можно понять, почему вы требуете такую сумму, но у нас есть обязанности по отношению к акционерам. Это неприятно, что произошел такой несчастный случай, но мы должны посмотреть на это практично, как люди деловые. Какие возможности заработка у этого Финчли? Если бы жертвой несчастного случая оказались вы, мистер Мейсон, а ваши раны не были бы серьезнее ран этого мальчика, то наши обязательства могли бы быть такими, как вы сказали, потому что вы можете заработать значительно больше. Как человек практичный и адвокат, вы меня понимаете, мистер Мейсон. Наша финансовая ответственность касается покрытия заработков в период невозможности работать и дополнительно мы можем дать, в качестве компенсации за боль и страдания, некоторую разумную сумму. Я считаю, что тысяча пятьсот долларов будут соответствующей суммой для такого молодого и полного энергии мальчика за то, что он претерпел. Статистики показывают, что после девяноста дней, самое большее, он вернется к работе с неуменьшенными возможностями. Если даже мы примем, что он зарабатывает триста долларов в месяц, а скажем, что из этой суммы он вынужден заплатить за квартиру и содержание, чего он не должен делать сейчас, имея все в достатке в больнице, и...
– Я кое-что такое уже слышал раньше, – перебил Мейсон.
– Несомненно.
– И не намереваюсь слушать еще раз.
– Надеюсь, мистер Мейсон, вы не хотите доводить дело до слушания в Суде.
– Я намерен довести дело до результата, который сочту приемлемым, ответил Мейсон, глядя в глаза Даниэля Каффи.
Каффи откашлялся и сказал:
– Мистер Ингл, существуют определенные обстоятельства в этом деле, которые...
– Мы должны хорошо понять друг друга, – быстро вставил Ингл. – В эту минуту мы оговариваем дело о возмещении ущерба. Ответственность за неоказание помощи – другое дело.
– Правильно, – сказал Мейсон. – Мы не помогаем в совершении преступления и не делаем заговоров, чтобы его скрыть.
Минуту царило неловкое молчание.
– В случае, если против Каффи будут предприняты меры, – продолжил Мейсон, – он наверняка захочет просить Суд определить условное наказание, а на решение Суда несомненно повлияет величина возмещения.
– Да, конечно, – начал Ингл.
Каффи живо спросил:
– Почему вы говорите «в случае» принятия мер?
Мейсон потянулся и зевнул.
– Кто-то очевидно вынужден будет подписать жалобу, чтобы было начато судебное расследование. Я не знаю, имеет ли кто-то намерение подписать такую жалобу. Поэтому и сказал «в случае».
Каффи и Ингл посмотрели друг на друга. Ингл сказал:
– Что касается страхового общества, мы не можем принимать во внимание побочные дела. Мы имеем...
– Но, вы можете принять во внимание обстоятельства этого дела, не так ли?
– Что вы имеете в виду?
– Влияние, которое некоторые обстоятельства будут иметь на Суд.