Кол
Шрифт:
Он оступился и упал на диванчик. Развалившись на нем, он сказал:
— Ты разочаровываешь меня, Лейн.
Она наклонилась. Бюстгальтер упал с ее грудей, его лямочки скользнули вниз, к запястьям. Она натянула трусики. Затем, наклонившись еще ниже, она потянулась за юбкой. Но прежде, чем она успела поднять ее, Хэл вытянул ногу и прижал ее к полу.
— Уберите свою ногу.
Он дернул ногу к себе. Юбка, которую он подцепил ногой, резко потянула за собой Лейн. Ноги скользнули
Ноги вылетели из — под нее.
— Нет! — крикнула она, падая.
Ее падение задержал край диванчика. Она упала спиной на его прохладную поверхность. Она оперлась о него руками и села рывком.
Крамер встал между ее коленями. Он схватил ее за горло и толкнул на подушку. Другой рукой он сильно ударил ее чуть ниже грудной клетки.
Тело Лейн пронзила резкая боль. Весь воздух из нее вылетел вон. Она захрипела, пытаясь вдохнуть хоть немного, но казалось, что легкие не действуют. Словно ее тело взорвалось изнутри.
Крамер отпустил ее горло.
Лейн попыталась поднять голову, но не смогла.
— Через несколько минут ты придешь в себя, — сказал Крамер, она едва слышала его голос из — за шума в ушах. — Я ударил тебя в солнечное сплетение. Это — нервный узел, на тот случай, если ты не знаешь собственной физиологии. Несколько похоже на то, как если бы мужчину ударить в пах. Мне жаль, но ты вынудила меня сделать это.
Боль понемногу стала утихать, и Лейн смогла дышать, вдыхая воздух маленькими порциями.
— Но я сделаю еще хуже, — сказал он, — если ты не будешь меня слушаться.
Лейн почувствовала, как слетела одна из ее кроссовок. Затем другая. Руки Крамера медленно продвигались вверх по ее ногам.
— У нас с тобой еще будут долгие прекрасные отношения. Несмотря на такое неприятное начало. Вот увидишь.
Она почувствовала его губы, прижавшиеся к ткани ее трусиков, его губы, зубы, извивающийся язык. Затем он приподнялся, разорвал ее трусики и вытащил из под нее остатки ткани.
— Это то, что ты хотела, — прошептал он. Она услышала, что его голос дрожит. — Это то, что мы оба хотели.
— Вот ты и дома, — сказал он. — В целости и сохранности. И даже не очень поздно.
Его слова доходили до нее, словно откуда-то издалека.
— Ну — ка, посмотри на меня.
Лейн повернула голову. Сквозь туман в голове она поняла, что Крамер улыбается.
— Ты провела время прекрасно, так ведь? Во всяком случае, я да. Мы повторим это еще раз, правда? Где и когда, договоримся потом. И ты будешь там, да?
Лейн собралась с силами
— Не слышу.
— Да, — прошептала она. — Я там буду.
— И ты никогда ни единой живой душе не скажешь о нашей маленькой встрече?
— Нет.
— А что будет, если скажешь?
— Бритва.
— Правильно. — Крамер похлопал себя по карману брюк. — А кто получит бритвой?
— Мои родители. И я.
— Очень хорошо. — Ты — хорошая ученица. А теперь иди домой. Твои родители, наверное, уже заждались тебя, поэтому тебе лучше выглядеть веселой. Если я заподозрю, что ты предала меня, ты знаешь, что случится.
— Знаю.
— И не надейся, что тебя спасет полиция. Не спасет. Даже если меня арестуют, то я все равно выйду. Ты знаешь, что можно выйти под залог?
— Знаю.
— И ты знаешь, что случится, когда я выйду.
— Знаю.
— Вот и хорошо. А теперь спокойной ночи, дорогая.
Лейн сконцентрировала свое внимание на руке, открывавшей ручку дверцы. Дверца, наконец, распахнулась, когда она нажала на нее плечом, и она почувствовала холодный ветер.
— Приятных сновидений, — сказал Крамер.
Потом она стояла на обочине, глядя вслед машине Крамера, пока она не исчезла за углом. Она медленно повернулась к дому. На крыльце горел свет.
«Как я смогу притвориться..?»
Лейн осторожно направилась к дому. У нее было такое чувство, будто Крамер воткнул в нее толстую горящую головешку, которая от каждого быстрого движения начинала жечь ее изнутри.
«Родители заметят, что что-то не так, — подумала она. — Скажу, что у меня месячные».
У входной двери она при свете лампочки оглядела себя. Юбка была смята. Она распрямила ее. Лейн надеялась, что выглядит так, будто ничего не случилось. Если только они не заглянут ей под юбку.
Ее трусики Крамер оставил себе.
«На память о нашем первом свидании», — сказал он.
«Что мне теперь делать?»
Она старалась сосредоточиться.
«Сейчас самое главное, — подумала она, — это пройти мимо мамы и папы. Нельзя, чтобы они что-то заподозрили».
Она нашла свои ключи, открыла дверь и тихонько шагнула за порог.
Телевизор был включен.
Папа, посапывая, лежал на диване.
Мамы в комнате не было.
«Слава Богу!»
Лейн тихонечко закрыла дверь. Она на цыпочках пробралась мимо дивана и вышла из гостиной в коридор.
— Это ты, дорогая? — окликнула ее мама. Голос у нее был тихий, словно она уже спала.
— Да. — Изобразив на лице улыбку, она подошла к дверям спальни родителей. Мама лежала в постели с открытой книгой в руках.
— Как тебе спектакль?