Кол
Шрифт:
— Довольно хорошо.
— Вы еще куда-то заезжали после него?
— Да. Мистер Крамер угостил нас всех пиццей.
— О, это было очень мило с его стороны. — Мама зевнула, прикрыв рот рукой и, прищурившись, посмотрела на Лейн. — Ты хорошо себя чувствуешь?
— У меня жуткая головная боль. И колики.
— Как жаль. Надеюсь, это не слишком испортило тебе вечер.
Лейн пожала плечами.
— Приму душ, выпью таблетку аспирина, и все будет в порядке.
— Что делает папа?
— Похрапывает на диване.
—
— Да. Он очень расстроился из — за Пита.
— Из — за чего бы то ни было. Пусть лучше остается там.
— Ладно. Спокойной ночи, мама.
— Спи крепко.
Лейн прошла в свою комнату. Когда она вышла оттуда с халатом, свет из комнаты родителей уже не освещал коридор.
В ванной она включила свет и закрылась. Сняла одежду. Сев на унитаз, она вынула тампон.
«Не хочу, чтобы ты испортила такую красивую юбку», — сказал Крамер, прежде, чем поставить его в нее.
На катере их был целый запас. Тампон пропитался кровью и спермой.
Лейн знала, что не должна спускать его в унитаз, но и оставлять такую улику в мусорном ведре она не могла. Она никогда не пользовалась тампонами. Если мама заметит его…
Она смыла его в унитаз.
Отклонившись назад, она осмотрела себя. Там, где он ударил ее, кожа покраснела. Красной она была и там, где он сжимал ее, красной она была и там, где он присасывался к ней. Ей казалось, что она до сих пор чувствует запах его слюны. Тошнотворный, сладковатый запах. Но все — таки менее тошнотворный, чем привкус у нее во рту.
Постанывая, она наклонилась вперед и заглянула вниз. Ее светлые волосы свалялись, они уже высохли и прилипли к коже. Под волосами кожа была сплошным красным пятном, как и на грудях. Но крови нигде не было, — Крамер вылизал ее чисто.
Ее вульва казалась открытой раной, половые губы были малинового цвета.
Соединив ноги, Лейн поморщилась от боли. Она поднялась, наклонилась над раковиной и стала чистить зубы. У зубной пасты был мятный привкус, который перебил запах Крамера. Чистя зубы, она посмотрела на себя в зеркало аптечки. Волосы взлохмачены, как будто их разметал ветер. Белки глаз розовые, а взгляд какой-то странный, чужой. Словно это были вообще не ее глаза.
«Это больше не я, — подумала она. — Это кто-то другой.
Кто-то, кого изнасиловали.
Изнасиловали самым настоящим образом.
Я обесчещена. Разбита, уничтожена.
И превращусь в кусок мяса, если кому — нибудь скажу. В кусок мяса, если не позволю сделать это со мной снова.
Черта с два я позволю ему это».
С нижней губы Лейн полилась зубная паста. Лейн смотрела в зеркало, как она стекает по подбородку. К горлу вдруг подступила тошнота, на глаза навернулись слезы. Она отвернулась от раковины, упала на колени перед унитазом, схватилась обеими руками за сиденье, и ее вырвало.
Когда все прошло, она забралась в ванну.
Глава 39
Лейн
Ее зубная щетка по — прежнему лежала в раковине, щетина и ручка были в пасте. Лейн смыла ее. Зная, что больше никогда не сможет пользоваться этой щеткой, она бросила ее в корзину для мусора.
«Скажу, что она упала на пол, и на нее попали ворсинки», — подумала она.
В шкафчике под окном она нашла свой дорожный несессер и вынула оттуда запасную зубную щетку. Почистила зубы еще раз. Когда паста у нее во рту загустела, к горлу опять подступила тошнота, на глаза вновь навернулись слезы. Но на этот раз она справилась с собой. Она прополоскала рот, вымыла зубную щетку и положила в подставку.
Лейн достала аспирин и проглотила три таблетки, запив их холодной водой.
Проверив унитаз и не найдя на нем остатков рвотных масс, она собрала свою одежду и вышла из ванной.
В коридоре было прохладно. В его дальнем конце все еще мерцал свет. Значит, папа все еще посапывает на диване.
Мама всегда бывала очень недовольна, когда он выпивал слишком много.
«Это не такое уж большое преступление, — подумала Лейн. — Мама должна радоваться, что вышла замуж за такого человека, как он, и не пилить его за маленькие слабости, вроде этой».
Лейн вошла в свою комнату, локтем включила свет. Затем отнесла к шкафу свои кроссовки и поставила их.
И посмотрела на них.
Ее подарок, ее награда, за то, что она достала для папы ежегодник.
«Боже, — подумала она. — Если бы Крамер не помог мне с этим ежегодником, я не стала бы оставаться после уроков. И ничего не случилось.
Из — за тебя меня изнасиловали, папа.
Какая чушь! Сама была виновата».
До нее вдруг дошло, что Крамер смошенничал, когда разыгрывали, кто поедет на «Гамлета». Он запланировал это заранее.
Лейн подошла к кровати с одеждой в руках. Бросила на нее юбку и блузку и поднесла поближе к лампе свой бюстгальтер. Кажется, с ним ничего не случилось.
«Нет, случилось, — подумала она. — До него дотрагивался этот ублюдок».
Когда она рассматривала юбку и блузку, мысли ее вернулись к жребию монеткой. «Когда это было? Перед тем, как мы с мамой поехали к бабушке на выходные.
Пятница. Он сделал это в пятницу, а книгу он взял для меня в следующий понедельник.
Если он действительно смошенничал с монеткой, значит, он еще в пятницу задумал заманить меня сегодня на катер. До ежегодника. До того, как я стала оставаться после уроков, свалилась с табурета и начала вести себя, как последняя идиотка, оставила дома свой бюстгальтер, и все такое прочее.