Кольцо из чистого дерева
Шрифт:
– Пойдем через степь,– подытожила Томагавка.– Там вряд ли искать будут. А если и решатся – людей не хватит. Только вот припасов маловато, разве что кочевника какого изловим…
Эльф выразительно похлопал по чехлу с луком.
– С голода не помрем,– уверенно сказал он.
Томагавка кивнула, мастерство эльфов сомнения не вызывало. Они даже в пустыне умудряются добыть что-то съедобное. Если уж совсем туго придется, можно добыть кочевника и пошарить в сумках на предмет чего-нибудь съедобного. Или хотя бы
Тут девушка припомнила, что кочевники из спиртного употребляют вроде бы только кумыс, и ее передернуло. Кумыс она пробовала однажды, и впечатления остались незабываемые. Вряд ли она захочет их обновить в этой жизни.
Эльф чувствовал себя в степи неуютно. Ни единого деревца – только корявые, чахлые кусты. И трава, высокая трава до самого горизонта. То и дело приходилось понукать коня, ошалевшего от такой огромной кормушки.
– Ни разу в степи не был? – спросила Томагавка, чутко уловив настроение эльфа.
– Ни разу,– сознался Лониэль.– Непривычно здесь… красиво, но непривычно.
– Красиво? – удивилась девушка.– Где же ты здесь красоту увидел?
– Вокруг,– туманно пояснил эльф и замолчал.
Томагавка повертела головой, пытаясь обнаружить упомянутую красоту, но, кроме колышущегося моря травы, не увидела ничего. Странные они все-таки, эльфы…
– Здесь живут кочевники? – поинтересовался Лониэль.
– Обитают,– хмыкнула девушка.– Тупы, как обух топора. Правда, подраться не дураки. Так что душу отведем, когда встретим.
Эльф поморщился. Он до сих пор не мог понять, откуда в девушке такая кровожадность. Сам он с удовольствием избежал бы ненужного боя, щадя жизни бестолковых кочевников. Ему казалось странным, что в такой умиротворенной местности обитают столь агрессивные аборигены. Древняя степь, мудрая степь…
Над его головой кружил ястреб. Лониэль посмотрел на него, тихонько свистнул. Томагавка с удивлением наблюдала, как гордая птица спикировала на подставленный локоть.
– Как ты это сделал? – спросила она.
Ястреб недовольно покосился на девушку и замер под чуткими пальцами Лониэля.
– Позвал,– лаконично ответил тот.
Ястреб раскинул крылья и взвился в воздух. Эльф, остановив коня, долго наблюдал за ним.
– Будет нас охранять,– объяснил он Томагавке.– Он издалека заметит кочевников и даст нам знать.
– Ох и поохотимся,– обрадовалась Томагавка.
– Знатно подрались,– довольно прогудел Боресвет, окидывая взглядом поле боя. Шустрые хароги деловито обшаривали трупы, перерезая глотки тем из них, кто, не осознав новый статус, пытался шевелиться.
– Да уж,– согласился Бол, тщетно пытаясь очистить одежду от кровавых пятен.– Лошадей мы себе добыли. Правда, хароги могут их зажилить…
– Тогда еще подеремся,– философски заметил богатырь.
Боресвет тщательно
– Блин, в натуре, рукавицу потерял,– пожаловался голунянин.
– Ты же ею кувала пришиб,– напомнил Бол.
– Ту я подобрал,– возразил богатырь.– А вот куда вторую дел, не помню. Как со щитом расстался, в натуре, помню, на нем кувал повис, тяжело драться было. После этого саблю подобрал, тоже помню. А вот куда рукавицу дел ратную – в натуре, забыл.
– Может, в лоб кому пожаловал? – предположил Бол.
– Это само собой,– согласился Боресвет.– А вот кому? Когда?
– До того как саблю подобрал,– уверенно сказал Бол.– Потом снимать неудобно, руки-то заняты.
Боресвет задумался.
– Сабля потом сломалась,– припомнил он.
Нетвердой походкой к ним подошел Кызыл, потерявший в бою шапку. Голова его была окровавлена, и сейчас кочевник тщетно пытался перевязать ее трофейной тряпкой.
– Кто это тебя так? – поинтересовался Бол.
– Ай, молодой шаман, сам не знаю. Скачу себе на лихом скакуне, в руке, маленько, сабля, песню пою…
– Какую? – полюбопытствовал Бол.
– Ай, скачу на коне,– запел кочевник.– По Великой Степи. Ай, в руке моей сабля, ай, враги впереди! Не буди во мне зверя, ай, как есть, не буди! Буду резать их саблей, хохоча-веселясь, покраснеет от крови под копытом земля! Ай, по ясному небу рукавица летит…
Кочевник умолк, ощупал голову.
– Шишка, маленько, будет,– пожаловался он.– Болит, да.
– А дальше? – не отставал Бол.
– А дальше еще больше болеть начнет,– грустно ответил Кызыл.
– Нет, в песне что дальше было?
– А дальше я, маленько, придумать не успел,– сознался кочевник.– Сознание потерял, да. Очнулся – шапки нет, коня нет, ушел, да, голова болит, маленько, будто пил всю ночь…
– Хорошая у тебя песня, душевная,– похвалил Боресвет.– А ну, показывай, где в себя пришел. Есть у меня одна мысль, в натуре…
– Ай, пойдем, батыр, покажу, чего не показать-то. Если вспомню, да. Потому что мысли, маленько, путаются, никак в себя не приду. Ай, и с чего бы им путаться, да? Не так их и много в башке, мыслей…
На месте трагедии немедленно обнаружилась утерянная рукавица.
– Нашел! – радостно взревел Боресвет.– Вот она, родимая!
– Она, да,– согласился кочевник.– Сам вижу – летит по небу рукавица. Ай, настоящее чудо, да. Нечасто они, маленько, по небу летают. Вот птицы – те да, часто…
С земли поднялся Бозал.
– Неужто всех, маленько, положили? – с удивлением спросил он.– Ну мы прямо хероли какие-то, да.
– Герои? – переспросил Бол.
– Один гер разница,– отмахнулся кочевник.– Сто врагов убили, маленько!