Кольцо Соломона
Шрифт:
— А я жду уже целый месяц — да нет, даже два! — прочавкал человек, сидящий рядом с Ашмирой. — Впрочем, кто я такой, чтобы жаловаться, когда меня так щедро потчуют?
— Ну да, некоторым-то все равно, — сказал угрюмый мужчина. — Но лично я ждать не могу. В землях хеттов вот-вот начнется голод, и помощь нам нужна прямо сейчас. Никак не пойму, отчего он не может просто взять и отправить своих демонов, чтобы помочь нам сегодня же, вместо того чтобы этак вот тянуть время. Я так думаю, что он просто слишком много времени развлекается!
— С женами, — добавил первый.
— Ничего,
— Так вы даже ни разу не видели Соломона?! — воскликнула Ашмира. — За все эти пять недель?!
— Увы, нет. Он ведь здесь не бывает. Он живет в своих покоях, там, наверху, за садами. Но в день ближайшего совета я его увижу, это точно! Мне говорили, что ты предстаешь перед ним, — но он, разумеется, восседает на троне, а трон стоит на возвышении, так что он будет не так уж близко, и все равно, все равно…
— А высокое ли это возвышение? — спросила Ашмира. Она умела метать кинжал точно в цель на сорок шагов.
— Ну, уж этого я не знаю. Скоро сама увидишь, милочка. Через месяц-другой…
После этого Ашмира больше не участвовала в разговоре. Она сидела молча, старательно улыбаясь, а изнутри ее терзало тупое лезвие ужаса. Она не может ждать два месяца! Она и месяца ждать не может! У нее есть два дня на то, чтобы добраться до царя. Да, она проникла во дворец, но это ничего не значит, если ей предстоит сидеть среди этих глупцов, сидеть и ждать. Она покачала головой, глядя на них и слушая, как они продолжают деловито обсуждать свои надежды и нужды. Как они слепы! Как поглощены своими мелочными целями! Они совершенно не сознают всей гнусности Соломона.
Она окинула гневным взглядом заполненный народом зал. Очевидно, царь не пытается править при помощи одного только страха: он переплетает его милосердными деяниями, чтобы люди о нем хорошо отзывались. Это все замечательно, но для нее важно то, что в результате он оказывается недосягаем. И это еще только полдела. Даже если ей каким-то чудом удастся попасть к нему на ближайшем совете, ей, судя по всему, не дадут даже приблизиться к царю. А это плохо. Надо подойти как можно ближе, чтобы ни он, ни его демоны не успели понять, что она задумала. Иначе шансы на успех слишком малы.
Нужно отыскать другой путь.
Голоса сидящих поблизости сотрапезников затихли, их руки зависли над тарелками.
У Ашмиры по спине поползли мурашки; она ощутила, что позади нее кто-то стоит.
Серые пальцы коснулись ее рукава, в затылок ей дохнули винными парами.
— А что это ты делаешь здесь? — осведомился волшебник Хаба.
На нем была элегантная, черная с серым туника и короткий серый плащ. Лицо у него раскраснелось от вина. Когда Хаба протянул руку Ашмире, она заметила, какие у него длинные ногти.
Девушка заставила себя улыбнуться.
— Визирь Хирам сказал мне, чтобы я…
— Визирь глупец, его место на виселице! Я тебя уже полчаса жду за почетным столом! Вставай, Кирина, идем со мной. Нет-нет, чашу оставь, тебе дадут другую. Ты будешь пировать вместе с волшебниками, а не с этим сбродом!
Сидящие
— Ах, так у кого-то водятся знакомые при дворе! — сказала одна из женщин.
Ашмира встала, помахала им на прощание и следом за волшебником направилась через ряды столов к возвышению в конце зала. Здесь, за мраморным столом, который ломился от редкостных яств и у которого прислуживали несколько парящих в воздухе джиннов, сидело множество богато разодетых мужчин и женщин. Все они непонимающе уставились на нее. Все держались с той небрежной уверенностью, что приходит с властью; кое у кого на плечах сидели маленькие зверушки. В дальнем конце стола сидел Хирам; он, как и Хаба, и большинство прочих волшебников, успел изрядно набраться.
— Это наши Семнадцать, — сказал ей Хаба. — Точнее, то, что от них осталось: Иезекииль-то мертв. Давай садись рядом со мной, побеседуем, познакомимся поближе…
Глаза Хирама, который как раз прихлебывал из кубка, изумленно расширились, а его зеленоглазая мышь с отвращением наморщила нос.
— В чем дело, Хаба? Что это такое?
Остролицая женщина с длинными волосами, заплетенными в косу, насупилась:
— Это место Рувима!
— Бедный Рувим болен болотной лихорадкой, — возразил Хаба. — Он сидит у себя в башне и клянется, что вот-вот умрет.
— Туда ему и дорога! — буркнул низенький круглолицый человек. — Вечно сваливает свою работу на других! Так кто эта девушка, Хаба?
— Ее зовут Кирина, — сказал Хаба, беря свой кубок с вином и наполняя второй, для Ашмиры. — Она жрица из… из… вот не помню, откуда именно. Я ее сегодня спас на дороге в пустыне.
— Ах да, слышал, слышал, — сказал другой волшебник. — Так ты, значит, вернул себе расположение Соломона? Быстро ты управился!
Хаба кивнул.
— Неужто ты, Септимус, сомневался во мне? Разбойники истреблены, все, как было велено. Я официально сообщу об этом царю во время очередной аудиенции.
— А не мог бы ты взять меня с собой к царю? — спросила Ашмира. — Меня так раздражают эти проволочки!
Некоторые волшебники фыркнули. Хаба с улыбкой окинул их взглядом.
— Да, как видите, юной Кирине не терпится. Знали бы вы, чего мне стоит ее удержать! Милая моя жрица, к Соломону не являются без приглашения. Я, конечно, сделаю все, что в моих силах, чтобы ускорить дело, но тебе придется набраться терпения. Приходи завтра ко мне в башню, обсудим, что можно сделать.
Ашмира склонила голову.
— Благодарю…
— Хаба! — Маленький визирь, восседавший во главе стола, нахмурился и властно постучал пальцем по столу. — Ты так уверен, что Соломон снова будет рад тебя видеть? Да, конечно, ты, похоже, и впрямь уничтожил каких-то разбойников, это замечательно, однако твоя небрежность на Храмовой горе его глубоко расстроила, а он становится все раздражительнее с возрастом. Не будь так уж уверен, что у тебя все пойдет как по маслу!
Ашмира, смотревшая на Хабу, увидела, как что-то шевельнулось в глубине его бархатных глаз, что-то вынырнуло на поверхность, нечто такое, отчего ее душа невольно отшатнулась. Потом это исчезло, и Хаба рассмеялся: