Кольцо судьбы. Том 2
Шрифт:
Я скрестила руки на груди, уставившись на сына. Анаэль помолчал немного, опасливо поглядывая на меня.
– Я ведь всё ещё руковожу отделом замыкания колец?
– уточнил он.
– Не знаю, у босса спроси, - фыркнула я в адрес мужа. Тот закусил щеку, пялясь на нас поочерёдно и молча. Хмыкнув, я склонилась к сыну, нарочито заговорчески прошептав: - смотри, как бы он тебя не забросил в бесхозное тело младенца...
– Не смешно, - высказался Анаэль, - учитывая обстоятельства...
Но я рассмеялась, отпятившись назад. Конечно же, я была согласна с Анаэлем, Селин не выдержала бы такой правды. Это сложно объяснить, но дух Селин и её прошлых воплощений не является частью архангела Варахиилы. Душа внутри меня - нечто привитое, живёт во мне, и в то же время она сама по себе. Я помню всё, что пережила душа внутри меня, но та душа - не есть я сама.
Переведя дух, я вновь вернулась взглядом к Гавриилу.
– Если бы архангела
– призадумавшись ненадолго, я весело спросила: - может, ты сам это сделаешь? Ты ведь можешь сам себе крылья отхреначить...
– Не ругайся!
– огрызнулся Гавриил. Я непроизвольно закатила глаза, тяжело вдыхая.
– Ты, может, и не чтишь кодекс небес давно, но пока ты в раю, можно обойтись без этого?
Беззвучно и немного обречённо смеясь, я глянула на Анаэля - он делал то же самое, только лишь отводя взгляд в сторону.
– Ладно, праведник ты наш!
– бросила я.
– Как там насчёт самообрезания?
Анаэль хохотнул, делая вид, что у него приступ кашля. Гавриил глянул на него, поведя бровью, а потом вновь посмотрел на меня - бровь так и не вернулась на своё привычное место.
– И о чём это я...
– протянула я озадачено.
– С чего бы тебе это делать? За все те тысячи лет, что ты меня истязал, совесть тебя не съела. Да и откуда ж ей взяться, у тебя ведь нет души.
– Я не истязал тебя, - поспорил Гавриил.
– Неужто?! Ты сделал меня атманом! Это, ни в какие ворота, знаешь ли! Я была одной из первых десяти архангелов, создателем души! А ты сделал меня пленником системы заигравшегося дитя. Бессмысленный цикл, вечные страдания, бесконечные зачистки - всё это и заставляет меня ненавидеть Отца.
– Поэтому, когда его не стало, ты и нарушила его правила, - фыркнул Гавриил, на самом деле, лишь предполагая ход событий.
– И всех нас агитировала последовать за тобой.
Я поглядела на мужа, загадочно усмехаясь - настолько загадочно, что он насторожился.
– Между прочим, - сощурилась я, грозя ему пальцем и говоря загадками, но Гавриил всё же понял, о чём я, - ты многократно нарушал правила. По моей инициативе, да, но всё же нарушал. Или, думаешь, я не всё вспомнила?
Гавриил напрягся, покосившись на Анаэля, но тот не понял, о чём мы говорим. Усмехнувшись, я произнесла якобы невзначай, любуясь просторами белоснежной комнаты:
– Чисто теоритически я не нарушила правило Отца на обретение души, ведь этот запрет появился намного позже...
Гавриил поменялся в лице, шевельнув головой, будто у него шея затекла:
– К-когда ты... обрела душу?
Я усмехнулась, немного потомив мужа в ожидании ответа. Он ведь знает эту историю: Сначала был Бог. Он создал архангелов, им в помощь он сотворил ангелов. Архангелами были созданы атманы. Тогда-то Отец предусмотрительно ввёл запрет для небесных жителей на обретение души. И приказал создать больше душ, а сам занялся сотворением мира и людей. Когда сосуды были им сотворены, он выдумал систему, для идеальной работы которой были избраны атманы второго ранга, а первозданные души обрели первый ранг.
– Задолго до того, как это стало постоянной обязанностью архангелов, в тайне ото всех я создала первую душу. Её носителем я и стала.
Гавриил не знал, что я столько времени таилась. Это продолжалось веками, если прибегнуть к человеческим меркам, а он даже не догадывался. И сейчас, поняв всё это, он был растерян, удивлён, но ему не было за меня больно... пустота в его груди не может болеть.
– Именно благодаря ей, я и смогла придумать прекрасный мир. Но отец забрал мои идеи и извратил их. Я была вынуждена наблюдать за страданиями людей и ничего не делать! Потому что, если бы я попыталась сделать что-то, то вы бы все поняли, что со мной что-то не так. Я очень долго притворялась бездушной, и ты даже не представляешь, как мне было больно. За людей, за себя, за нас с тобой...
– притихнув, я посмотрела на мужа, получая в ответ всю ту же растерянность и пустоту.
– Но ты не знаешь, что такое боль. Ты читал о ней, слышал о ней, видел, что она делает с людьми. Но ты её никогда не ощущал. И ты не понимаешь... меня. Верно?
Удивительно, но Гавриилу было стыдно отвечать положительно на мой вопрос, а врать он не хотел. Я подошла к нему, положив ладонь ему на грудь.
– У тебя ведь нет души. У тебя лишь есть свод правил, по которому ты существуешь. И если правила предусматривают, то ты низвергнешь в ад свою жену, своих детей и кого угодно. Ведь тебе плевать. Пустота в груди не болит.
Гавриил молчал, глядя на мою руку на своей груди. Он задумывался над моими словами. Я не знаю точно - почему, но знаю, что это так. Ведь когда-то и у меня не было души, но было любопытство. Что-то заставило меня привить себе душу, значит, какие-то чувства всё же были.
– Ты знаешь, почему Отец строго-настрого запретил нам обзаводиться душами?
– шёпотом поинтересовалась я.
– Потому что он знал, что если его верные слуги обретут душу, то они не станут слушаться его. Жить по правилам и законам может лишь бездушное создание. Я обрела душу, потому что не хотела быть похожей на него. Я хотела знать, что именно я создала, чувствовать это. Я не знала толком, на что иду, не знала, что будет столько последствий, не знала, что испытаю столько боли. Но я хотела обрести душу. Может, если бы я решила сделать это уже после создания людей, то я бы насмотрелась на их страдания и передумала. Но я сделала это вперёд всех, - я отступила от мужа, снова вальяжно расхаживая по белой комнате.
– Когда люди были созданы, я была призвана для благословения им. И я благословляла их: на браки, на благие дела, на жертвы... на погибель. Они были готовы принести себя в жертву - отдать свою жизнь взамен на жизнь супруга. И когда я благословляла их на жертву или на что-либо ещё, они представали передо мной и горько плакали. В конечном итоге, они все были недовольны. Браки распадались, жертвы обесценивались. Не будь у меня души, я бы не смогла понять причин их слёз. Не могла бы понять, что же именно их не устраивает, ведь они сами просили меня благословить их. Люди вечно чем-то недовольны. Они всегда так несчастны. Им дали жизнь, им дали смерть, благодаря которой жизнь имеет ценность для них. Для них был создан целый мир. Им дали душу, возможность чувствовать и любить. У них есть еда, секс, любовь, семья. У них есть всё! Но они недовольны. Они постоянно страдают, жалуются на одиночество и боль, на безденежье и бесплодие. На мужей, детей, друзей. Без денег им плохо живётся, а даёшь деньги, так им становится скучно жить. Даёшь им детей - они жалуются на шум и нервотрёпку, не даёшь детей - они молятся и просят дать. Страдают без любви, но когда даёшь им полюбить - они мучаются, плачутся, не хотят любить. Отбираешь у них любовь - они снова плачут, просят вернуть. Им был дан смысл - логичная цепь событий, идеально продуманный план существования «Кольцо судьбы». Но когда они осуществляют этот план, предстают перед нами на суде, то им больно. Им плохо. Они не хотят принимать такой план. Почему? Ты не понимаешь, верно? Ты, Михаил, другие бездушные жители рая. Вы все не понимаете людей - они слишком нелогичны для вас. Лишь я их понимала, - прошептала я, а в глазах у меня стояли озёра слёз.
– Но я не могла говорить с ними об этом, я ни с кем не могла говорить об этом. Только со своими детьми...
– я перевела взгляд на Анаэля, заставив и Гавриила сделать то же самое (только он смотрел хмуро и несколько возмущённо).
– Но мне не помогали эти разговоры. У меня в груди обитало тепло - горячее, трепетное тепло. И... боль. Невыносимая боль. Это как, если у тебя чешется лопатка, а руки твои связаны. Душу нельзя расчесать, её нельзя успокоить. Она зудит в груди, под кожей. Мечется, как птица в клетке. Лишь я понимала, насколько ужасна эта система! Бессмысленный смысл, цикличный цикл. Настолько чёткий и ровный план, что аж бесит! Хочется очеловечить этот цикл, созданный неисправимым педантом и перфекционистом, шовинистом без фантазии. Этот план - он, вроде, правильный, но... слишком правильный. Он подобен математическому уравнению, только вот жизнь не математика. Она куда сложнее, она - далеко не ровная дорога. Наличие души всё усложняет, с душой невозможно существовать по общепринятым понятиям и правилам.
Я вздохнула, грустно посмотрев на Гавриила.
– Я всегда понимала людей, мне было больно за них, я любила их - всех, без исключения. Но ещё сильнее я любила своего мужа. А он... всего лишь бездушный крылатый архангел! Он не чувствует ко мне того же, он даже половины не чувствует. Он ничего ко мне не чувствует. Что есть я, что нет - ему всё равно! Он в этом не виноват вовсе, но это факт. И мне было больно за себя, за нас с тобой. Невыносимо больно! Ты даже не представляешь, что это такое - ежесекундно разрывать себя изнутри, при этом... не убивая себя. Вот почему люди одновременно хотят и не хотят любить. Когда я думала над тем, что ты меня не любишь - я ненавидела этот мир. Но когда ты говорил, шутил, делал что-то, что свойственно лишь тебе - у меня защемляло в груди и грело горячим теплом весь живот. Это чувство и есть любовь. И оно потрясающее, прекрасное и ужасное одновременно. Как и сам мир, где есть ужасающая смерть и прекрасная любовь. Где есть потрясающие вещи: секс, еда, дружба, семья, чувства. Где есть боль и нескончаемые страдания.