Кольцо
Шрифт:
Глава 26
Продолжать прятаться было просто глупо. Ник попытался встать, но нога затекла от неудобной позы, и он медленно, с трудом, поднялся, цепляясь за столбик террасы.
И посмотрел на них.
Нэнси, наклонившись вперед и держась за перила, испуганно уставилась на него, на лице же Стивена Корма читалось такое откровенное презрение, словно он специально репетировал это выражение перед зеркалом. Рука его
— Убери от нее руки, слышишь, ты! — взревел он. — А ты — иди домой, поговорим потом! — перевел он взгляд на Нэнси.
— Никуда она не пойдет! — процедил сквозь зубы Корм и для верности прихватил ее за локоть. — И нечего тут орать!
Но Ник продолжал смотреть на Нэнси, пока она не сделала маленький шажок в сторону — так, что рука актера соскользнула с ее рукава. Еще шаг... еще... спустилась с крыльца и остановилась, не сводя с него глаз.
Вслед за ней спустился и Корм. Встал рядом — но хоть не тянул к ней больше рук.
— Иди домой! — повторил Ник.
Да, он многое хотел ей сказать — начиная с того, что именно она поставила его в эту идиотскую, нелепую, унизительную ситуацию, заставив подозревать ее черт знает в чем! И какое право она имела рассказывать постороннему человеку о контракте, об их отношениях, об Алисии и рассказывать искаженно, подло, лживо! Сейчас он ей выскажет все, что думает на эту тему, все, чего не мог сказать прежде, слушая это вранье!!!
Но прежде — пусть этот актеришка немедленно убирается к чертовой матери!
— А ты — проваливай отсюда! — Кулаки сами сжались.
— Еще чего не хватало! — вскинул голову Корм. — Тут не твое поместье! Или ты что — и его купил уже?! Да, конечно, ты у нас бога-атенький, все купить можешь... И ее, да?! — кивнул он в сторону Нэнси.
Краем глаза Ник заметил, что последняя фраза Нэнси очень не понравилась — она резко взглянула на Корма и отступила от него на пару шагов, оказавшись рядом с бассейном.
— Она моя жена!
В тот момент, когда он услышал, как актер улещает Нэнси, суля ей исполнение всех ее мечтаний, — что-то перевернулось в его душе. Казалось бы, нужно только радоваться: его бывшая жена, с которой он именно сегодня собирается расстаться, будет не одна. И не с каким-нибудь неудачником, которому нужны только ее деньги: Корм известный актер, и к ней явно не ровно дышит (что бы он там ни говорил про «не романтика по натуре»).
Но здравый смысл тут был ни при чем. Его чахлые ростки даже не успели проклюнуться — все заглушила одна-единственная, простая и примитивная, застлавшая глаза багровой пеленой ярости мысль: «Как он смеет?! Она — моя! Моя жена!»
— Сволочь! — Очевидно не найдя иных аргументов, Корм решил прибегнуть к прямым оскорблениям.
— Что?!
— То самое! Тебе мамочка никогда в детстве не говорила, — голос актера стал тоненьким и противным, — что подслушивать чужие разговоры — это ха-амство?!
— А пошел ты! — Жест Ника едва ли можно было повторить в приличном обществе.
— Так вот — раз уж ты подслушивал, — перестал ерничать Кром, — для тебя, наверное, не будет новостью, что я предложил Нэнси выйти за меня
— Ты... — начал Ник и быстро взглянул на Нэнси, которая молча стояла на краю бассейна. Лицо ее кривилось в странной гримасе — казалось, она вот-вот то ли рассмеется, то ли разрыдается.
Встретившись с ним взглядом, она сделала неловкий шаг, пошатнулась... Ник бросился вперед в попытке подхватить ее, но Стивен Корм оказался быстрее — от мощного рывка за плечо Нэнси впечаталась всем телом в актера и забилась, пытаясь высвободиться из его объятий.
— Не тронь ее! — Ник дернул Нэнси к себе. Секунду они тянули ее, каждый в свою сторону, потом Ник попытался оттолкнуть Корма, тот лягнул в ответ — и оба опомнились, услышав взрыв дикого смеха.
— Неужели вы... — по лицу Нэнси текли слезы, рот растянулся в безумной улыбке, — неужели вы оба не понимаете, как все это... смешно?!
Одним движением она высвободилась из их рук; растерянно, словно сама себе не веря, оглянулась на обоих — и снова расхохоталась. Замотала головой, будто пытаясь еще что-то сказать, — и бросилась бежать по дорожке, огибающей бассейн.
— Стой, — заорал Корм. — Стой! — Рванулся за ней, но было уже поздно. Нэнси свернула в сторону, исчезла за кустами, раздался еще один взрыв рыдающего сумасшедшего хохота — и наступила тишина. — Сволочь! — обернулся к Нику актер. — Довел-таки, мать твою!
— Нечего хватать ее было! — Ник принял боксерскую стойку и, стоило актеру броситься вперед, нанес ему удар правой. «Авось попорчу морду!» — злорадно подумал он, на миг представив себе любимца публики с фингалом под глазом.
Как выяснилось, злорадствовать было рано. Проблема состояла в том, что Ник не слишком хорошо умел драться — Стивен же в этом явно неплохо разбирался. Удар пролетел мимо цели: актер ловко отклонился и в свою очередь, выбросив вперед ногу (танцовщик, мать его!), пнул Ника в самое святое для мужчины место.
Прикрыться Ник не успел. Ботинок прошел вскользь, но боль, жуткая и беспощадная, мгновенно пронзила его до кончиков пальцев. Он инстинктивно согнулся и от нового мощного удара, пришедшегося по голове, полетел в бассейн. Наверное, Ник ненадолго потерял сознание, потому что следующее, что он почувствовал, это как его дергают за волосы, пинают в ребра и истошный голос орет прямо в ухо:
— Держись! Да держись же, сволочь!
Лишь теперь он сообразил, что болтается в воде в объятиях Стивена Корма, который пытается привести его в чувство и заставить ухватиться за маячивший перед самым носом железный поручень.
— Ну держись же!
Ник послушно вцепился в поручень. Тут же последовало новое указание:
— Я сейчас вылезу — и потяну тебя. А ты сам тоже мешком не виси, мне одному не справиться!
Актер сноровисто вскарабкался наверх, и через секунду над краем бассейна показались его голова и руки. Ухватив Ника за плечи — точнее, за промокший насквозь свитер, — сказал:
— Давай, лезь!
К этому времени в голове у Ника уже прояснилось. Он попытался нащупать ногами ступеньки, не нашел, подтянулся на руках — и обнаружил наконец опору для ног. Боль в паху немного утихла — наверное, холодная вода помогла.