Кольцо
Шрифт:
— Ну ты чего... ты чего!!!
Растерянный голос Бена врезался в уши, и Нэнси медленно открыла глаза. Она стояла, прислонившись к стене. Бен придерживал ее за плечо и, встревоженно глядя на нее, повторял:
— Ты чего? Успокойся, Нэнс, ну что ты?!
Нэнси дернула плечом, освобождаясь от его руки, выпрямилась и сказала первое, что пришло в голову и показалось почему-то очень важным:
— Бен, забери мои кассеты... Я не хочу, чтобы их выбросили.
И на миг ей стало безумно жалко того невозвратимого ощущения радости, с которым она прожила этот день...
Ника
С одной стороны, он с первого взгляда понял, что все, что рассказывала Нэнси о своей матери, — чистая правда. С другой — не смог противостоять обаянию этой очаровательной хрупкой женщины!
И дело было даже не в ее внешности, и не в шаловливых искорках, то и дело вспыхивающих в фиалковых глазах, и не в неосознанной сексуальности, являвшейся ее неотъемлемой частью. Хотя, даже при его немалом опыте, женщин, подобных этой, Ник не встречал. Но только теперь он до конца понял слова Нэнси: «В ней есть что-то такое, что действует на мужчин...»
Через пять минут после знакомства он поймал себя на том, что бормочет:
— Ну что вы, какой отель, о чем вы говорите?! Разумеется, вы остановитесь у нас, ни о чем другом не может быть и речи! — На мгновение разозлился — на кой черт?! — и тут же с картинным жестом приказал Бену отнести чемоданы миссис Тревер в гостевую спальню.
— Алисии, просто Алисии, — тут же перебила она, — мы же с вами теперь родственники!
Обращалась миссис Тревер с ним вполне по-родственному, с некоторой долей вполне простительного при ее внешности милого кокетства. Не задала ни одного вопроса по поводу его коляски и ничем не показала, что ее это как-то коробит. Ласково попеняла ему, что они с Нэнси «зажилили» свадьбу — ей было неприятно узнать об этом совершенно случайно, от посторонних людей. Но тут же, рассмеявшись, сказала:
— Я даже не буду Нэнси ничего говорить — пусть не думает, что меня это задело! Моя милая глупышечка до сих пор не изжила в себе подростковый максимализм и постоянно дуется на меня непонятно за что — вот и решила сделать назло! Но вы, Ник, вы! Я и не думала, что такой человек, как вы, способен подыгрывать ее дурацким детским выходкам!
Она шутила — и первая смеялась своим же шуткам, рассказывала всякие забавные истории, персонажами которых была она сама и ее знакомые, расспрашивала его о том, чем он занимается, и внимательно слушала. Ник в свою очередь рассказал про то, как еще студентом, на каникулах, возвращался из Мексики, прихватив с собой «контрабанду» — несколько лишних бутылок текилы «с червяками», — и, когда его остановила полиция, жутко перетрусил. А потом выяснилось, что просто одного из полицейских нужно было срочно подбросить домой, а второй не мог оставить пост...
Примерно часа через полтора Ник почувствовал, что его организм мало-помалу начинает сигналить о перегрузке. Заломило виски, стало все труднее сосредоточиться, и изнутри начало подниматься глухое раздражение, которое можно было выразить одной фразой: «Конечно, она мила, и обаятельна, и интересно рассказывает... но хоть бы она ненадолго заткнулась!»
Намекнуть
Еще хуже стало после появления Нэнси. Ник понимал, что у нее с матерью свои счеты — и, судя по ее рассказам, вполне обоснованные, — но даже при этом можно было бы вести себя по-другому!
Вошла она уже заранее надутая и бледная. Холодно взглянула на бросившуюся к ней с поцелуями мать, выдавила из себя вымученную улыбку и с коротким «Здравствуй, мама!» уселась в кресло. Не подошла, не поцеловала, как положено, мужа — даже не взглянула в его сторону (ну он-то тут при чем?!).
Бен тоже внес свою лепту в происходящее, мрачно заявив:
— Я поем на кухне! За столом итак не повернуться.
А ведь когда приходила Робби, место для всех прекрасно находилось!
Как бы то ни было, Бен принес ужин, накрыл на стол и ушел. Ушел, оставив Ника одного справляться с двумя... бабами!
Начала Алисия с того, что обрушилась на Нэнси с попреками:
— Ты поступила просто гадко! Пообещала мне, что все уладишь, а теперь у бедного Тедди из-за тебя неприятности на работе! Он говорит, что ты придралась к каким-то там формальностям и пожаловалась на него! Ты должна все немедленно исправить — подумай, ему же грозит увольнение!
— Миссис Тревер... — решил вмешаться Ник.
Он уже понял, что речь идет о кампании, развернутой им в рамках решения финансовых проблем Нэнси.
— Алисия, Ник, мы же договорились — просто Алисия! В конце концов, мы с вами почти ровесники!
Тоже мне ровесники! Выглядит она, конечно, моложе своих лет, но, кажется, забыла, что он женат на ее дочери, которой вот-вот стукнет двадцать пять!
— Хорошо... Алисия. Так вот, дела Нэнси теперь веду я, и жалобу эту подал я — она тут ни при чем.
— Да?! — Она сделала большие глаза, словно подозревая его во вранье.
— Да. И я предпочитаю перенести все деловые вопросы на завтра. Поговорим днем, в моем кабинете.
Уф-ф... Кажется, заткнулась... Увы, ненадолго.
У этой женщины была просто какая-то мания! Ей обязательно нужно было находиться в центре внимания — все время. И попробуй отвлекись на что-то другое! Стоило ему спросить у Нэнси, как дела на работе, как Алисия, не дав дочери ответить, тут же воскликнула:
— Моя маленькая глупышечка — и вдруг взрослая, и даже работает. Я просто поверить не могу! Кажется, еще вчера она была так смешно, по-детски влюблена в этого актера... как там его... ну, который педик. Всю комнату его фотографиями обклеила! А когда я сказала ей, кто он на самом деле, представляете — ее вырвало!
С одной стороны, Нику было жалко Нэнси, сидевшую с подавленным видом и чуть ли не вздрагивающую, когда Алисия в очередной раз называла ее «маленькой глупышечкой» или подтрунивала над ней. (Уж могла бы, зная характер дочери, понять, как ей это неприятно!)
С другой — хотелось встряхнуть ее, крикнуть ей в лицо: «Ну что ты сидишь надувшись?! Не нравится — так ответь, огрызнись — а не сиди тут с видом жертвы! Не хочешь, чтобы с тобой обращались как с подростком, — так и веди себя как взрослый человек!»