Колдовская метка
Шрифт:
Стейнер вздрогнул. Она отлично знала, что брат до сих пор воспринимал её, как десяти-одиннадцатилетнюю девочку. В свои шестнадцать в её теле пока не случились естественные для ровесниц перемены, и она чувствовала, будто застряла в детстве.
– Сходи-ка к Хокону, купи баранью шею или говяжью голень, – велел парень, пожимая плечами. – Не знаю, что из этого будет дешевле.
Он высыпал сестре в ладонь пару монет и приложил палец к губам – дескать, Мареку ни слова.
Вся лавка помещалась в одной комнате, заставленной чёрными столами
Хьелльрунн сказала, за чем пришла, и стойко выдержала кислый взгляд мясника – крупного, грузного мужчины, лысого, но с бородой такой длинной, что в ней легко перезимовала бы парочка зверей. Маленькие глазки прятались под тяжело нависающими бровями, что придавало ему вечно угрюмый вид.
Мясник назвал цену, и Хьелльрунн замешкалась, пересчитывая монеты.
– Раньше голень стоила дешевле, – не подумав, выпалила она.
Хокон пожал плечами, вытер жирные ладони о фартук и скрестил руки на груди.
– Нельзя ли немного снизить цену?
– Всем хочется есть, – ответил мясник.
– Почему так долго, Хьелль? – В лавку проскользнул Стейнер. Для такого здоровяка двигался он бесшумно и часто заставал Хьелльрунн врасплох.
– Я… – Взгляд девушки метнулся от брата к мяснику и монетам в ладони.
– Не сошлись в цене? – догадался Стейнер с ноткой угрозы в голосе.
– Жёнушка твоя, а? – поинтересовался Хокон. – Или девицу завёл?
– Нет, – отрезал молодой кузнец. – Сестра.
Мясник натянул улыбку, сальную, как и его передник, и раскинул руки.
– Что же ты молчала, малышка?
Вздохнув, Хьелльрунн посмотрела на брата.
– Вы же знаете, кто я, – заметила она. – И всё норовите меня обмануть.
– Значит, такое происходит не впервые? – Стейнер впился в мясника острым и тяжёлым, как гранит, взглядом.
– Да я же просто дурачусь, – оправдывался Хокон. – А девчонка всё воспринимает всерьёз.
– Когда в следующий раз придёте в кузницу, мы обязательно подурачимся вместе, – отчеканила Хьелльрунн.
Она схватила свёрток, грохнула о прилавок горстку монет и вылетела из полутёмной лавки.
– Я же не со зла, – оправдывался Хокон.
– Само собой. – Тон Стейнера ясно давал понять обратное.
Лицо мясника окаменело, а глаза остановились на Хьелльрунн, которая ждала брата снаружи.
– Берегись, кузнец, – хрипло прошептал Хокон, перегнувшись через прилавок. – Неладно с ней что-то: вечно рыщет по лесам, собирает травы, вороньи перья, грибы. Сестра или нет, но она точно не в себе.
Хьелльрунн услышала и оцепенела от страха. Она торопливо оглядела прохожих, но люди не желали ввязываться в неприятности и поспешно, не поднимая глаз, пробегали мимо. Кажется, никто не обратил внимания на злые слова мясника. Вскоре появился раскрасневшийся Стейнер. Стиснув зубы, он яростно сжимал кулаки.
– Прости, –
– Ты ни в чём не виновата, – заверил брат, но ей с ужасом показалось, что думает он иначе.
– С ним всегда так – вечно не ладится.
Стейнер ничего не сказал, лишь резко кивнул. Они зашагали вниз по улице, и Хьелльрунн с трудом поспевала за братом, то и дело поскальзываясь на серой слякоти, покрывшей мостовую.
– Глянь-ка! А вон и Кристофин. – Возле булочной Хьелль заметила дочь трактирщика, занятую разговором с какой-то женщиной.
Стейнер поднял голову и удивлённо наморщил лоб.
– А это ещё кто?
Собеседница Кристофин выглядела диковинно для здешних мест и, судя по насмешливой улыбке, знала об этом. Циндерфел привык к редким гостям с Шанисронда, но незнакомка разительно отличалась от них, и не только цветом кожи. Она была светлее темнокожих моряков с Дос-Фесха, а разрезом глаз напоминала жителей Дос-Кара. Угольно-чёрные волосы чужестранки струились до талии, и с первого взгляда трудно было угадать её возраст. Она носила жилет из оленьей кожи и такие же сапоги до колен, а рукава рубашки закатывала до локтя, выставляя напоказ браслеты – медные с прозеленью, блестящие гагатовые или матовые из слоновой кости. У бедра висела сабля – и не просто красивая безделушка, если верить шрамам на предплечьях.
– Привет! – поздоровался Стейнер чуточку неуверенно.
Кристофин усмехнулась, а незнакомка иронично сморщила нос.
– Я не кусаюсь. Просто спрашивала у твоей подруги, нет ли свободных комнат на ночь.
– Простите моего брата, – вмешалась Хьелльрунн. – Незаурядные женщины его пугают.
Кристофин и чужестранка расхохотались, и Хьелль, не удержавшись, присоединилась к их веселью. Стейнер озадаченно почесал затылок.
– Столкнулись неожиданно, вот я и удивился – всего лишь, – пробурчал он и отвёл взгляд.
– Как дела, Хьелль? – поинтересовалась дочь трактирщика. – Были у Хокона? Не забудь помыть мясо. Кто знает, где побывали эти лапы.
Стейнер скорчил гримасу.
– Большое спасибо. Теперь неделю есть не смогу.
– Этот человек – свинья, – нахмурилась Хьелльрунн. – Огромная грязная свинья. Свинья, которая управляет мясной лавкой – до чего иронично.
Стейнер и Кристофин нахмурились, а незнакомка протянула руку.
– Меня зовут Ромола. И мне нравится ход твоих мыслей – как у поэта или безумца.
– Э, спасибо, – пробормотала Хьелль. – Вот только не уверена, что хочу быть чокнутой.
Черноволосая чужестранка надула губы:
– В этом странном мире безумие – не худший выбор, как думаешь?
Хьелльрунн не поняла, что имела в виду Ромола, но принялась жадно изучать новую знакомую.
– Вы – пират? – спросила девушка.
– Хьелль! – возмущённо гаркнул Стейнер. – Простите мою сестру, она… э… ну…
– Иногда, – ответила Ромола.
– Что «иногда»? – не понял юноша.