Колдовской апрель
Шрифт:
В большинстве домов ставни были закрыты, отчего здания выглядели слепыми. Правда отнюдь не немыми — сквозь них прорывались звуки музыки, смех, голосили радио и телевизор: верные признаки того, что дома уже собралась вся семья.
Из-за каналов, канальчиков и каналищ идти по прямой было невозможно, и Джина петляла по городу, переходя по бесчисленным мостам с одного берега на другой. У нее уже начисто отсутствовало представление, куда она идет, поэтому она несказанно удивилась, оказавшись именно там, куда и собиралась: на Кампо деи Кавалли.
Судя по всему, площадь получила свое название, благодаря
Джина в замешательстве огляделась. Синьор Антониони совершенно определенно упоминал эту площадь, и здесь действительно было несколько палаццо. Их ажурные, устремленные ввысь фасады напоминали об эпохе готики, но окна, прикрытые ставнями, хранили свои секреты. Как определить, какое из них Каза Розале? Это название нигде не было указано.
Может, она вообще ошиблась адресом? Джина стояла посреди площади в полном замешательстве, когда из храма вышла пожилая женщина в черном платье. Ее белоснежные волосы прикрывала черная кружевная косынка. Пожилая дама перекрестилась и быстро пошла по направлению к Джине.
Джина воспользовалась этим и окликнула женщину:
— Простите, синьора, вы не могли бы мне помочь? Я ищу Каза Розале.
— О, это очень просто, дитя мое. Каза Розале примыкает к Палаццо деи Кавалли.
Джина изумленно обвела взглядом фасады домов. Они так плотно примыкали друг к другу и были построены так давно, что отличить, где кончается один дом и начинается второй, не представлялось возможным.
Старушка, видя недоумение Джины, улыбнулась.
— Когда-то Каза Розале был частью Палаццо. Вот эта, правая, дверь.
— О, спасибо огромное! До свидания.
— До свидания, синьорина.
Дождавшись, когда старушка уйдет, Джина подошла к двери дома и задрала голову, разглядывая его снаружи. Странная робость охватила ее.
Дом был четырехэтажный, на третьем и четвертом этажах красовались затейливые балкончики. Джина и представить себе не могла, что ее дом так велик. На первом этаже не было вообще ни единого окна.
Она поднялась по мраморным ступеням и достала из сумочки ключи. Замок щелкнул и неожиданно легко открылся. Тяжелая дверь отворилась без стука, пропуская новую хозяйку внутрь. После жары и пыли здесь было прохладно и свежо, почти холодно.
Воздух пах так, как и должен пахнуть воздух в доме, простоявшем закрытым в течение нескольких лет. Когда глаза привыкли к полумраку, Джина обнаружила себя стоящей посреди отделанного мрамором холла, откуда наверх вела роскошная лестница, тоже из мрамора. Наверху Джина смутно различила ряд закрытых дверей.
Вообще-то надо было бы прийти сюда с синьором Антониони, а то он еще обидится, но раз уж она здесь, глупо было бы не осмотреть собственный дворец.
Джина без особой надежды пощелкала выключателем, но света не было.
Она решительно поднялась по полутемной лестнице и принялась заглядывать в двери. Некоторые были заперты, но те, которые открылись, таили за собой
Последняя дверь вела в длинный и темный коридор, видимо, раньше здесь обитали слуги, но там было слишком темно, и Джина вернулась в холл. Напротив дверей располагался ряд окон, задернутых плотными бархатными шторами. Джина направилась туда, но в этот момент раздался звук, напоминавший пушечный выстрел. Входная дверь, которую Джина оставила приоткрытой, захлопнулась.
Сквозняк, должно быть. Неизвестно, почему, но Джина медлила сойти вниз и снова открыть дверь. Может, и лучше, что она закрылась? Кто знает, как в Венеции обстоит дело с уличным бандитизмом, а в доме полно ценных вещей.
Воцарилась абсолютная тишина. Джина прислушивалась к этой тишине до тех пор, пока не поняла, что слышит свое собственное дыхание. Она усмехнулась и продолжила свой путь.
Следующие две комнаты явно принадлежали Джону и его супруге. Мебель здесь была светлее и изящнее, массивными оставались только входные двери, кованые и тяжелые. Повсюду лежала пыль. На улице между тем стемнело, и в доме стало совсем ничего не видно. Пожалуй, ей лучше вернуться в гостиницу. Джина выскользнула из комнаты и пошла по коридору, осторожно касаясь рукой стены. И вот тут до нее долетел посторонний звук. Явно не ее дыхание!
Она застыла, превратившись в одно большое ухо.
Шаги. Очень осторожные шаги. Замерли. Кто-то явно не хотел, чтобы его услышали. Тем более — увидели.
Снова шаги. Очень близко. Вкрадчивые, скрытные… Кто-то приближался к Джине, и бежать было некуда.
Дыхание перехватило в горле, ноги сразу ослабли, и внутри все предательски затряслось. Здравый смысл подсказал Джине, что единственный выход — продолжить свой путь и укрыться в одной из ближайших комнат. Там есть ключ, а двери тяжелые и крепкие, она сможет запереться, открыть окно и позвать на помощь.
Все это очень напоминало ночной кошмар, а еще больше стало напоминать, когда от стены внезапно отделилась темная тень, и стало ясно, что некто не преследовал ее, а спокойно поджидал в настоящей засаде.
Джина хотела заорать, но из пересохшего горла вырвался только жалобный писк, а потом, охваченная паникой, она попыталась кинуться прочь, во тьму, сломя голову, неважно, что там, в темноте, лишь бы подальше от этого кошмара…
— Джина, постой! Не беги, ты покалечишься! Именно в этот миг нога Джины подвернулась, и она со всего маху врезалась в стенку. В голове вспыхнул фейерверк, потом наступила тьма.
Она открыла глаза и мрачно уставилась в потолок. На ней не было туфель, и лежала она на мягкой кушетке, а незнакомый бородатый мужчина средних лет озабоченно рассматривал ее голову. Увидев, что она пришла в себя, мужчина произнес по-итальянски:
— К счастью, удар был не слишком силен. Надеюсь, ничего страшного.
Потом он быстро достал из кармана медицинский фонарик-ручку и посветил сначала в один глаз Джины, затем в другой.
— Рад констатировать, что сотрясения нет. Что же касается ноги… Нет, и с ногой все в порядке. Возможно, некоторое время будет немного больно при ходьбе, но в остальном — все в порядке. Я оставлю кое-какие лекарства…