Колдовской отведай плод
Шрифт:
Глава 2. Дорога домой. Явление Данни. Воспоминание о яблочном замке
— Я увеличиваю свое состояние.
— А я преувеличиваю.
(Из трактата «Два веселых мага»)
Домой я шла уставшая, голодная и в дурном расположении духа. Угнетало лишение премии. Я угодила в финансовую яму, причем весьма надолго. Тревожили командировки сотрудников. На деле это означало, что мне привалит работа, но, увы, не премия. И если кто-то теоретически может получить прибавку за
К тому же начал накрапывать дождик, а я, как на грех, не взяла с собой плащ, и мокла, бредя по почти пустынным улицам. Совершенно упав духом и, чтобы немного его поднять, зашла в «Румяный блинчик» и накупила пончиков на ужин.
И, только выйдя из магазинчика, заметила двух мужиков. На первый взгляд ничего особенного — прохожие как прохожие, идут себе по своим делам. Но отчего-то они мне сразу не понравились. Глянула маго-взором и обомлела. Вокруг шеи одного из них явно просматривался черный провал, признак запретного артефакта. Точно такая же чернота струилась из кармана второго. Чем конкретно обладала эта парочка, неважно — в любом случае от них надо держаться подальше. Запретники разряжались в самый неподходящий момент, и под раздачу могли попасть случайные прохожие. В данный момент на улице из случайных находилась только я.
Нырнув обратно в «Румяный блинчик», я немало озадачила продавца, долго ковыряясь в пончиках и блинчиках, разложенных на прилавке. В конце концов купила три блина — талии все равно нет, как и денег — и решилась высунуться наружу.
Мужики крутились неподалеку. Надеясь, что караулят не меня, я осторожно двинулась по направлению к дому. На углу оглянулась. Парочка неторопливо шла следом.
Завернув за угол, я побежала. И через некоторое время с ужасом услышала топот за спиной. Они гнались за мной, уже не особо скрываясь. Я задыхалась от быстрого бега, мысли метались, словно вспугнутые птицы. Что делать? До дома еще далеко, они меня обязательно нагонят. Кто они такие? Грабители? Насильники? Убийцы? Откуда у них запретники?
Отчего на улицах пустынно? Где хотя бы один прохожий, где, наконец, палатки одноотцовцев, это городское бедствие? Ох, как бы я сейчас им обрадовалась!
Топот раздавался совсем близко, мои колени подгибались, и я уже готова была принять свое поражение, как вдруг из-за ближайшего поворота, тарахтя, вылетела быстроходка. Я почувствовала невероятное облегчение и, ни минуты не раздумывая, бросилась прямо на нее.
Водитель, видимо, не ожидал ничего подобного. Я успела заметить его перекошенное от ужаса лицо, потом ощутила толчок в грудь и повалилась на мостовую, потеряв сознание. Последнее, что я увидела, были злющие светло-голубые глаза и белобрысая челка, гневно торчащая надо лбом.
…Лодка покачивалась, баюкая, словно люлька. Волна обдавала брызгами. Я держала весло, пытаясь выгрести на сушу. Оно вырывалось и ворчало:
— Да отпусти, чего вцепилась! И так тяжело! Если уж бросаешься под колеса, будь добра перед этим похудеть хотя бы вполовину!
Последняя фраза заставила открыть глаза
Конечно, никакой лодки не было и в помине. Сверху все так же сыпал мелкий надоедливый дождик. Меня куда-то волокли, а я цеплялась за одну из тащивших меня рук.
К тому же кто-то весьма нелестно отзывался о моей внешности!
Внезапно все вспомнила: два типа с запретниками, гнавшееся за мной, вывернувшая из-за угла быстроходка, толчок, падение.
Я дернулась, локтем врезала тащившему меня типу по ноге. Он взвыл, выругался и разжал руки. Кряхтя и ойкая, я поднялась.
Тип оказался сердит, голубоглаз, белобрыс, невысок и тучноват. Нет, ну кто бы говорил о похудании!
А вот эти глаза я определенно уже видела. Но где и когда? А, ну конечно! Перед падением в обморок. Так это, значит, водитель быстроходки?
Сейчас он потирал ушибленное мной колено:
— Ты что, идиотка?
— Нет, — сказала я, уверенная в своей правоте.
— А, по-моему, да. Я ее спасаю, а она лупит изо всех сил!
— Неправда, я тихонько. Приняла вас за разбойника.
— Ну, точно идиотка. Приняла за разбойника, а сама под машину бросилась.
Я оглянулась по сторонам:
— Кстати, а где двое, что за мной бежали?
— Не было тут никого, — пожал плечами белобрысый. — А вот ты, по-моему, меня преследуешь.
— Что-о-о?
Я удивленно посмотрела на парня. И узнала его еще раз. Ну, конечно, это был тот самый лихач, что утром несся зигзагами и подскоками.
— Я не преследую, — честно сказала я. — Твой стиль вождения не в моем вкусе.
— Нормальный стиль, — возразил парень. — Слушай, кончай трепаться. Давай садись, подвезу. А то еще кого-нибудь сшибешь, приняв за разбойника.
— Спасибо, — сквозь зубы проговорила я. — Никогда и ни за что не сяду в твою машину. Пройдусь пешком.
— Ну и топай.
Он сел за руль и, подпрыгивая, укатил.
Я тут же пожалела, что не согласилась поехать. Потому что чулки оказались разодранными окончательно, колени — исцарапанными, пальто — запачканным грязью. Болел затылок, которым я приложилась к мостовой. Я прислонилась к резному заборчику и закусила губу.
Единственное, что поддерживало во мне жажду жизни — пакет с пончиками и блинами, чудом уцелевший при столкновении с быстроходкой.
Два типа больше не появлялись, и я довольно быстро доковыляла домой. Переоделась, вскипятила воду, заварила душистый травяной сбор. Съела пару пончиков. И только тогда душевное равновесие начало постепенно восстанавливаться.
Только я принялась за третий пончик, как входной сторож принял вид петуха и закукарекал.
Я полетела открывать дверь.
Полетела — это, конечно, не совсем верное слово. При моей комплекции, да еще с ободранными коленями, вряд ли взлетишь, даже на ковре-летуне. Пошла быстро, как только могла — ближе к истине.
По дороге к двери, огибая рояль, как обычно, стукнулась об угол и тихо ругнулась. Давно бы избавилась от треногого монстра, не будь он подарком.
Сторож заливался во всю свою медную глотку.