Колдовство любви

Престон Фэйрин

– Они описали вас мне. Они говорили, что вы очень милый, но, к сожалению, слишком прямолинейный.

Он снова сжал зубы.

– Еще одна тема нашего разговора, от которой вы заставили меня отвлечься – это моя запонка. Где она?

– Не имею ни малейшего представления, но с удовольствием помогу вам ее поискать.

Она слегка подтолкнула Греймокина, и тот прыгнул на пол, а затем исчез, пройдя сквозь дальнюю стену.

Ноа стал внимательно вглядываться в ту стену и вдруг понял, что подсобная комната в дальнем углу отгораживалась

от помещения магазина не стеной, а блестящей тканью. Такое нормальное, логическое объяснение понравилось Ноа и успокоило его. И все же он решил, что чем скорее уберется из этого странного места, тем лучше для него будет.

Ему казалось, будто у него не все в порядке с головой. Поэтому он видел вещи, которых на самом деле там не было, и воображал события, которые просто не могли происходить.

Он снова взглянул на метлу на прилавке. Теперь он сумел рассмотреть, что ручка метлы отошла от сломанного основания. Получилось, что и здесь был смысл.

Но оставалось еще объяснить ее. Эту не обычную особу с глубокими загадочными голубыми глазами.

– Я поищу возле подушки Греймокина, – сказала она, – а вы ищите где-нибудь еще, где сочтете нужным.

Он остался стоять, уставившись на нее. Она же повернулась и проследовала мимо висящих карнавальных костюмов и полок к шкафу.

Еще никто ни среди мужчин, ни среди женщин не заставлял его чувствовать себя таким растерянным.

– Как все-таки Греймокин добрался до вашей запонки? – спросила она. Говоря это, она стояла на цыпочках на приставном табурете и шарила рукой под голубой атласной подушкой, на которой некоторое время назад сидел кот.

Сейчас, когда ее руки были подняты, ему открылся соблазнительный вид ее высокой полной груди.

Она повернула голову и взглянула на него. Ее вопросительный взгляд заставил Ноа поспешить с ответом.

– Он, должно быть, залез в открытое окно машины, пока я был на почте.

– Вы храните свои запонки в машине?

– Я потерял эту запонку неделю или две назад, но не знал где. К счастью, у меня есть запасные на работе.

– На случай любой непредвиденной ситуации, – сказала она без особого выражения, слезая с табурета.

– Но вот к этой ситуации я был явно не готов, – пробормотал он тихо.

Каким-то образом она услышала его.

– Я знаю, что это очень неприятно, когда теряешь то, что ты очень ценишь. Но ведь надо беречь дорогие тебе вещи.

Он вдруг осознал, что она говорит с ним точно таким же тоном, как только что говорила с Греймокиным, – бранящим и в то же время успокаивающим. Так с ним еще не говорили, – Прежде всего не моя вина, что я потерял запонку. Наверное, в манжете была слишком широкая петля. И запонка выпала без моего участия и без моего осознания этого факта. Во-вторых, у меня нет никакой особой сентиментальной привязанности к этой чертовой штуке. Просто очень дорогая запонка, которую я иногда надевал.

– Разумеется. Очень вас понимаю. Она заглянула за шкаф, а затем нагнулась, чтобы продолжить поиски

на полу.

– Здесь нет. А как дела у вас? Она выпрямилась и посмотрела на него, ожидая ответа.

Он и не начинал искать. Ноа подумал, что она явно знала это.

Ее кошачьи глаза были не только загадочными, но и опасными. Надо стараться не смотреть в них. Но цветочный пряный запах, который все время преследовал его с тех пор, как Ноа вошел в магазин, уже ударил ему в голову, и думать становилось все труднее.

Это сильное обольстительное благоухание содержало в себе надежду и обещание.

– Что же это за запах?

Она пересекла комнату и подошла к маленькому столику рядом с ним, на котором лежали свечи самых разных размеров и форм.

– Должно быть, ароматизированные свечи. Звук чиркнувшей спички резко отозвался в его ушах, а маленькое пламя спички, которую она поднесла к фитилю свечи и держала там, пока тот не загорелся, показалось ему ужасно ярким. «Разве ведьмы не боятся огня?»

Она погасила спичку, слегка дунув на нее.

– Должно быть, вам вспомнились времена, когда ведьм сжигали на кострах.

Он вздрогнул, не понимая, как он мог задать такой глупый вопрос. Он никогда не задавал глупых вопросов. В последний раз он думал о ведьмах, когда ему было четыре года и мать читала страшную сказку.

В ее улыбке содержался намек, который он не мог понять.

– Огонь – это одна из стихий, – сказала она, – а одна из предполагаемых способностей каждой ведьмы – это способность управлять стихиями.

«Черт возьми, почему она так волнует его?»

Он поднял руку и слегка притянул ее к себе.

– Это запах не от свечей, – сказал он угрюмо. – Это ваш запах.

– Но я не пользуюсь никакими духами.

– Это все и объясняет.

Он крепко держал ее руку и вдруг почувствовал, что какая-то сила потащила его к ней. Ему страшно захотелось поцеловать ее. Потрясающе! Он ведь даже не знаком с ней.

– Он вам показался неприятным?

– Он мне показался притягивающим.

А вы – ослепительно красивой. Вы ведьма, не так ли?

Она подняла свободную руку и погладила его острый подбородок.

– Вы, должно быть, устали. Вы сегодня долго ехали.

– Да. Долго.

Каким-то простым движением она освободилась от его руки.

– Вам надо ехать дальше к Эзми и Лавинии. Они вас ждут. Они приготовили вам вкусный ужин и мягкую постель.

– Мягкую постель, – повторил он в каком-то трансе, не сводя с нее глаз. Она и мягкая постель. Он желал ее. Когда он понял это, по его телу прокатилась горячая волна. – Я поищу вашу запонку, а вы идите. С трудом заставляя себя делать каждый очередной шаг, он медленно вышел из магазина, стараясь не упускать ее из вида. Постепенно расстояние между ними увеличилось, и сумрак магазина сделал ее почти неразличимой. Он видел теперь только стройный силуэт и светло-золотой нимб вокруг ее волос, который возникал из-за пламени горящей свечи.