Колдун из Салема
Шрифт:
В конце концов повозка просто остановилась, причем так резко, что я, не удержавшись, чуть было не свалился с лавки. Говард тихонько ругнулся себе под нос, спрыгнул с козел на землю и тут же ругнулся еще раз, почувствовав, что его ноги по щиколотку завязли в придорожной грязи.
— Что случилось? — спросил я.
— Мы застряли, — сердито ответил Говард. — Иди сюда и помоги мне.
Я встал, спрыгнул на землю с противоположной стороны повозки — чтобы не завязнуть, как Говард, в грязи — и осторожно обошел
Я подошел к Говарду. Он сидел на корточках, тихо чертыхаясь себе под нос, и, ухватившись за что-то руками, тянул изо всех сил.
— Что случилось-то? — спросил я еще раз. — Выбоина?
— Нет. Иди помоги мне.
Он слегка отодвинулся в сторону, нетерпеливо поманил меня рукой и показал на что-то темное и блестящее от влаги, опутавшее колесо.
— Что это? — удивленно спросил я. Я наклонился, ладонями вытер дождевую влагу с глаз и попытался получше рассмотреть этот предмет.
Это были корни. Корни или какие-то побеги, покрытые липкой землей и переплетенные друг с другом. С упорством, свойственным растениям, они проросли сквозь твердый грунт дороги и переплелись с другими такими же корнями, проросшими с другой стороны. Колесо под тяжестью повозки продавило часть из них, но тонкие цепкие побеги запутались в спицах и теперь удерживали колесо, как огромная многопалая рука. Я попробовал дернуть один из корней, но мне едва удалось сдвинуть его с места, не говоря уже о том, чтобы оторвать его.
Говард пробормотал что-то себе под нос — возможно, ругательство — и, достав карманный нож, начал с ожесточенным выражением лица резать корни, хотя и без особого успеха.
— Черт возьми, что это за дрянь такая? — пробормотал я. — Они какие-то необычные.
— Это растения, — неохотно ответил Говард. — Какие-то корни. Чертов дождь размыл здесь грунт. Я не удивлюсь, если и дальше вся дорога окажется в таком же состоянии.
Он снова чертыхнулся, ухватился за надрезанный корень и потянул его изо всех сил. Корень с громким щелчком разорвался, и Говард, потеряв равновесие и беспомощно взмахнув руками, повалился на спину в грязь.
Я, лишь в самый последний момент сумев подавить злорадный смех, помог ему встать на ноги, а затем молча забрал у него нож. Пока разозленный Говард почти безрезультатно пытался очистить свою одежду от грязи, я изо всех сил старался разрезать странное переплетение корней. Но сделать это оказалось практически невозможно. Корни были не толще моего мизинца, а некоторые из них — и вообще толщиной в волос, однако их было просто невероятно много. Если орудовать таким вот малюсеньким ножом, нам понадобился бы целый час, чтобы высвободить колесо. Я терялся в догадках, как за какой-то миг колесо могло так основательно запутаться в
Через некоторое время мои мышцы начали болеть от напряжения. Я поднялся, отдал нож сменившему меня Говарду и начал шевелить руками, чтобы расслабить свои перенапряженные мышцы. Одна из лошадей стала нервно топтаться на месте и ржать.
— Что с лошадьми? — спросил Говард, вонзая нож в массу корней. — Попробуй успокоить их, Роберт. Мне не хотелось бы, чтобы они понесли как раз в тот момент, когда мы высвободим колесо.
Я кивнул, осторожно обошел повозку и с той же осторожностью положил ладонь на ноздри одной из лошадей, пытаясь успокоить ее.
Она тут же попыталась меня укусить. В самый последний момент я успел отдернуть руку, поранившись при этом об уздечку: на тыльной стороне кисти у меня появилась длинная кровавая царапина. Поспешно отпрыгнув назад, я гневно посмотрел на лошадь и засунул руку под мышку.
— Сильно поранились? — спросила миссис Уинден.
— Нет. Хотя очень больно.
— Подойдите сюда, — сказала она. — Я взяла с собой небольшой бинт — на всякий случай.
Я заколебался, но, увидев утвердительный кивок Говарда, обогнул повозку, держась теперь подальше от лошадей, и вскарабкался на козлы к миссис Уинден.
— Покажите руку, — попросила она.
Я послушно протянул руку и на всякий случай сжал зубы. Миссис Уинден ловкими движениями очистила рану и перебинтовала руку.
— Что-то я ничего не понимаю, — сказала она. — Лошадей я взяла у одного моего родственника, и я знаю их достаточно хорошо. Они еще никогда не кусали людей.
— Они нервничают, — ответил я. — Знать бы только, почему.
Миссис Уинден туго завязала последний узелок, критически осмотрела свою работу и затем кивнула.
— Годится, — сказала она. — Когда мы приедем в Беттихилл, все же зайдите к врачу.
— Если только мы туда когда-нибудь приедем, — мрачно ответил я. — Дорога просто ужасная. Да и эти… растения… Вы не знаете, что это такое?
Она отрицательно покачала головой.
— Мы недалеко от леса, — сказала она. — Дождь, похоже, размыл почву, и корни оказались на поверхности. Хотя это все странно. Даже жутковато.
Немного помолчав, она добавила:
— Я еще никогда не сталкивалась ни с чем подобным.
— Быть может, ты прекратишь болтать и спустишься сюда, чтобы мне помочь, — вмешался Говард в наш разговор.
Я вздрогнул, поблагодарил миссис Уинден, улыбнувшись ей, и, спрыгнув с повозки, поспешил на помощь Говарду.
Результаты его работы были весьма скромными. Хотя уже десятки черно-коричневых корней были перерезаны или разорваны, по сравнению с их общей массой — а они добрались уже почти до середины колеса — это было ничтожно мало.