Колесница бога
Шрифт:
На копье, чуть пониже наконечника, был привязан кусочек змеиной кожи. Значит, тотем Дракона. Самые ненавистные враги Хекеу. Люди тотема Дракона хвастались мощью динозавров и смеялись над длинными острыми зубами Хекеу.
Взглянув вверх, Одан увидел на фоне звездного неба чью-то фигуру. Он бросился вперед, схватил врага за ногу и дернул.
И прежде, чем Дракон смог ударить, руки Одана сомкнулись вокруг его горла, не давая возможности крикнуть. Враг был очень сильным — он не мог бы выжить в горах, если бы не был сильным — но нападение было неожиданным, и Одан воспользовался долями секунды, когда тот был в замешательстве
Бесшумно двигаясь, Одан взял копье и нож этого человека. Затем он выскользнул из куста и змеиным движением скользнул в следующий.
Его руки коснулись чего-то влажного.
В тусклом свете звезд он увидел обнаженную девушку. Она лежала распростертая на земле с перерезанным горлом, и ее темные волосы раскинулись по ее телу и блестели в звездном свете.
— Она… — так сказал шаман.
Одан посмотрел на нее.
Это была не Ишти.
И тут страшная мысль ударила его.
Драконы напали на лагерь, когда там меньше всего были готовы к бою. И там была Ишти… и может, она погибла так же, как эта бедная девушка…
Он тщательно внюхался в воздух и почувствовал запах крови девушки, крови шамана и чужую кровь человека из племени Дракона. Ветер не принес ему никаких запахов, но он и не ожидал иного. Драконы пришли с подветренной стороны, как и должны были подойти настоящие охотники. Едва приподнимая тело над землей, Одан извиваясь заскользил к лагерю. Нож и копье не производили ни малейшего шума. Дикарь Одан вышел на тропу войны.
До лагеря оставалось всего шагов двести, когда там раздались крики и шум, так что укрываться и таиться больше не было смысла.
Одан в несколько секунд пролетел это расстояние и ворвался в битву, зарубив ножом одного дракона и проткнув копьем другого. Они видел в полутьме свирепую битву, которая разыгралась в лагере. Хекеу не были застигнуты врасплох, так как их дозорные успели заметить в последний момент приближение врага.
И теперь Одан, как привидение, восставшее из могилы, ворвался в лагерь, сея смерть.
Бой был для него интересным, так как он обнаружил, что может легко побеждать этих ублюдков Драконов с помощью уловок и обманных движений, которые он изобрел во время шутливых сражений со своими сверстниками — ребятами из племени. Когда бой кончился, Одан начал понимать, что девушек нигде в лагере не видно.
Драконов было совсем немного, человек двадцать. Они хотели напасть врасплох на Хекеу, украсть женщин и оружие.
Однако нападение врасплох не получилось, и им пришлось встретиться лицом к лицу с врагами, готовыми к бою. И они дрались, не щадя сил, что было обычным делом для свирепых людей гор, пока их предводитель не приказал отступать. И они рассеялись во тьме, захватив в качестве трофея единственное старое копье. Шестеро из них погибли в бою, а трое захвачены в плен.
Теперь их ждала смерть на месте или же медленная смерть под пытками, если их нельзя будет обменять на пленников Хекеу. В трудной жизни в горах невозможно было содержать рабов, и у жителей гор рабства не существовало.
Когда порядок в лагере был восстановлен, вождь вызвал Одана.
Одан не боялся ни волков, ни саблезубых львов, ни других людей в горах, но к вождю Хекеу он испытывал глубочайшее почтение. Он ожидал — и имел на это право — похвалы за то, что так храбро вел себя в бою. Это было обычное дело
Вождь сидел на шкуре льва и держал в руках единственную золотую вещь, принадлежащую племени — чашу с изображенными на ней сценами из жизни фавнов и сатиров. Из-за плеч у него виднелся символ Хекеу — два огромных клыка льва, похожие на два рога. Но ни один Зумен не спутал бы эти страшные клыки с рогами, так как каждый хорошо знал их.
По этой золотой чаше и клыкам Одан понял, что великий момент приближается.
По сторонам сидели старейшины племени, остальные столпились сзади. Так что Одан стоял в центре площадки, ограниченной с трех сторон. Одан постарался выпрямить спину, но постоянная привычка ходить пригнувшись помешала ему. Он смог только поднять голову, как черепаха. А могучее его тело с мощными руками осталось согнутым.
— Одан Чужак! Мы совещались и увидели, что мы ошибались. Ты убил Хекеу, и мы признали, что ты поступил правильно. Но теперь Хекеу послал нам возмездие. Четыре наших воина убиты и еще двое лежат мертвые в дебрях.
Одан ощутил, что все его радужное настроение улетучилось. Он стиснул рукой копье Дракона, стараясь не коснуться рукой змеиной кожи, и с замиранием сердца ждал, какой приговор будет вынесен.
Глава 8
НАДЬЮЛ КВИК
— Но, Одан, я никогда не смогла бы стать твоей женой, даже если бы любила тебя.
Смысл слова «любовь» остался непонятным для Одана.
Но остальное…
— Почему нет, Ишти?
Они стояли на берегу ручья, который весело бежал меж камней и затем обрушивался водопадом в озеро, где жили нимфы. Племя Хекеу уходило на другое место. Воины с оружием шли впереди, сзади, охраняли фланги. Женщины и дети шли в центре, неся общественное имущество. Дикие, разрисованные первобытные существа. Они искали новое место, где могли бы провести осень и набить свои мешки припасами на зиму.
— Ты не мужчина, Одан. Твоя ошибка в том, что ты убил Хекеу. Но… — она возвысила голос, чтобы не дать Одану прервать себя. — Ты чужак, Одан. Ты один из нас, да, но твой ритуал посвящения прерван и никогда не будет доведен до конца. Я женщина и не должна говорить об этом. Но я многое знаю. Разве я не дочь вождя?
— Тогда мне нужно уходить из племени.
— Только если ты сам захочешь. Ты можешь оставаться среди нас, так сказал мой отец. Ты можешь не считать себя воином, и ты никогда не будешь иметь женщнны. Даже если бы ты мог… — и затем Ишти взглянула взглядом, который выражал совсем не то, что выражали ее слова. — О, Одан! — простонала она, наклоняясь вперед. — Зачем ты убил Хекеу.
Он хотел коснуться ее, удержать, почувствовать тепло ее тела. Но он сдержал себя. Мысль о том, что тело ее прильнет к нему, наполнило его каким-то странным чувством, дрожью, которую он не мог сдержать. Он не сказал ничего.
— Любовь, — сказал он. — Разве любовь так важна?
— Я должна была тебе все объяснить, но, Одан, Одан Чужак, теперь не могу, так как ты не воин, ты не мужчина.
Она отвернулась. Ее обнаженное тело, такое крепкое, гибкое, скрылось за деревьями, когда она побежала к другим женщинам. Одан слышал ее всхлипывания, которые она старалась подавить. Не к лицу было женщине племени гор, а тем более дочери вождя, поддаваться слабости.