Колесница (сборник)
Шрифт:
Так, катафалк, люди в черном… Видимо, вот здесь и располагается морг, о котором меня спрашивал разведчик Тужлов. Все до кучи. И какой дурак разместил пиар-подразделение именно в этом месте?! Очень удобное местечко для приема журналистов – чтобы не забывались, не расхолаживались, помнили о бренности. И всем наплевать, никто не восстал, не прорвался к руководителю, не доказал… А может, он и не знает, может, и доказывать-то ничего не надо было… Оппа, остановка! Кажется, подходит троллейбус. Хоть одну остановку да проеду, сэкономлю время.
Илья Михайлович сидел на представительском этаже, если так можно выразиться, только с другой
Просторная комната, два стола, красивая девушка за одним из них – брюнетка, похожая на диктора первого канала ТВ. В стене – дверь, закрыта, за ней – кабинет нашего начальника.
– Вас как зовут? – спросил я первым сотрудницу приемной.
– А вы – новый…
– Новый, новый. Приглашен на совещание.
– Посидите, вас пригласят. А звать меня Лена. У нас нет приемной, это такой же кабинет сотрудников управления, как и везде. А за дверью работает наш начальник, Илья Михайлович.
Дверь открылась, наполовину показалось тело моего старого знакомого по ресторану с горилкой. Он высунул голову, кивнул мне и скрылся в глубине кабинета. Я встал и пошел за ним.
– Знакомьтесь! Наш новый начальник пиар-отдела Андрей Юрьевич. А это, – Келин показал рукой на единственного гостя, развалившегося на полдивана, – хозяин самого известного агентства в стране – Михаил Константинович Школьник.
Он не то чтобы постарел, он как будто выцвел и поизносился за эти десять лет, что мы с ним не встречались. Одет по моде – в джинсах, мятых, с бахромой, пиджак от Валентино, но такой жеваный, что на него смотреть было неприятно. Но одежда – не главное. Главное, он сильно располнел, стал шире в полтора раза. Глаза ему будто искусственно раскрыли и зафиксировали в этом неудобном для него положении. Темные мешки под глазами, – видимо, есть проблемы с почками. Таким предстал передо мной Миша Школьник, тихой сапой уведший в последний год перестройки информационную ленту с Гостелерадио. Он с парой журналистов стал «наяривать» информацию по всем телефонным факсам контор, кооперативов, офисов нуворишей… Поначалу эта мазня шла бесплатно, но, надо отдать должное, совершенствовалась, потом помощники-секретари приемных стали ее подкладывать в папки к начальству. А через год некоторые начальники сами стали просить информацию. А им говорят:
– Подписка. За информацию теперь надо платить.
И платили, подписывались. В столице тогда, навскидку, несколько тысяч заметных контор держали офисы, более половины – представительства провинциальных компаний. Ничего не скажешь, на хорошую жилу напал Миша!
Был он и у меня в Совмине в самом начале своей лихой карьеры. Просил помочь с помещением, с деньжатами. В общем, не знаю почему, но помощь я ему организовал: получил он и ведро нефти, и ведро угля. И вот сейчас он – один из богатейших людей медиасообщества, как его представляют в кулуарах, владеет коммуникационными каналами, говорят, что участвует на самом верху в выработке информационной политики. Ну, и деньги зарабатывает. Вот, наверное, поэтому и здесь, в Комитете, очутился.
– Мы знакомы? – спросил он меня. – Где-то я видел ваше лицо… Хотя, столько тусовок, встреч, столько знакомств мимолетных… Вот только что с Вадиком обедали. Невозможно поесть спокойно!
– Вы с Вадимом Ивановичем
– Я ему сделал предложение, от которого он не смог отказаться. Ха-ха-хё-х! – засмеялся Школьник, колышась всем телом. – Мы были у моего друга в галерее, у художника Церетели. Полтора часа хохм, воспоминаний, смеха… А вино! Настоящее грузинское. Мы обо всем договорились, он не стал отпускать меня, сказал, чтобы я сразу заехал к тебе, Илья, и порешал все вопросы. Так что большого собрания не стоило сейчас собирать. Все мы обговорили, обо всем договорились, дорогой… как вас?
– Андрей Юрьевич, – торопливо подсказал Келин. – Но мне был звонок от Вадима Ивановича, он предупредил о разговоре с вами, Михаил Константинович, и дал команду на встречу позвать Ермолова, то бишь Андрея Юрьевича.
– О чем речь, команды шефа надо исполнять, – сказал я и сразу сел в приставное кресло. – Миша торопит события, ему некогда старые годы шевелить. Но сейчас не конец перестройки, не Кравченко на Гостелерадио, да и мы, как и десять лет назад, не частная лавочка.
– Да-да, что-то припоминаю… Но и я, слава богу, и в администрации поработал, и в двух государственных выборных компаниях поучаствовал. Меня в медиамире знают. Меня Блумберг запросто принимает! А с Вадимом Ивановичем мы просто старые друзья… Вы же знаете, Андрей Юрьевич, как это у нас бывает?
– Знаю, Михаил Константинович. Только давайте послушаем для начала Илью, потом я выскажу свои соображения. А потом вас послушаем, ваши предложения. Вадим Иванович вот с этого молодого человека спросит, – показал я головой на Келина, – если что. А он запросто спросит с меня. Это так, на всякий случай, наша страховка. О ней мы не должны забывать. Кстати, если вопрос с нашим руководителем принципиально решен, а вам уже некогда, присылайте своего заместителя, встретимся и все обсудим.
– Вот теперь я действительно вспомнил вас! Вы бы позвонили, что ли, зашли бы, обговорили ситуацию… Ну не начальником же отдела, дорогой Андрей Юрьевич! Ваше положение, да и возраст… Господи, что иногда жизнь делает с людьми?! А идея с замом синхронно пришла нам в голову. Я в офис сейчас, отдохну после обеда немного. А тебе, Илья, позвонит мой зам, Воскресенский, ты его должен знать. Вот обо всем и договоритесь.
– Хорошо, – постарался опередить меня Келин. – Только вы напрасно так, Михаил Константинович! Вадим Иванович просил Андрея Юрьевича принять участие…
– Он, в отличие от некоторых, помнит, что… – начал я, теряя контроль.
– Все-все, друзья мои! Чао-чао! Пока-пока! – заторопился Школьник, перебивая меня. – Всё с заместителями. Руководители, в принципе, договорились. Теперь очередь помощников.
Он уже выходил из кабинета, когда я сказал:
– Блумберг начинал не в стоптанных ботинках. Не забывай об этом!
Келин пошел его провожать, слов моих не понял, успел сказать:
– Подождите меня минутку.
Заглянула «дикторша с первого канала ТВ»:
– Вам кофе сделать? Крепкий?
– Да, с коньяком, – пошутил я. Получилось пошло. – Спасибо, Лена.
– Круто вы его поставили на место! Какой он жутко неприятный человек!
Не дождавшись от меня ответа, Лена удалилась. Я встал, подошел к окну, стал смотреть на внутренний двор: десятки окон, яркая подсветка кабинетов и кабинетиков, люди копошатся, разговаривают друг с другом, как в немом кино.