Колесо Фортуны
Шрифт:
А вот матушка Екатерина Алексеевна так располагает, что гвардия есть опора престола и должна завсегда состоять при императорском дворе... Так как же теперь?..
А теперь выпьем за здоровье матушки нашей, Екатерины Алексеевны. Ее бы воля, она бы гвардию в обиду не дала... Дай ей бог здоровья!..
Не было тайных сходок, пламенных речей, призывов и соблазнительных посулов, никто не давал клятв и торжественных обещаний. Посидеть за чаркой вина - дело вполне обыкновенное что офицеру, что солдату.
Только его ведь молча не сосут, вино,
Должно быть, на Орлова успокоительно подействовал ход событий - они складывались как нельзя хуже, а это был именно тот случай, когда чем хуже, тем лучше. Григорий начал даже подумывать, что, быть может, Панин и прав, его расчетливое выжидание лучше и вернее ведет к цели? Братья Орловы стояли за безотлагательный, внезапный удар, но - они были руками, решали другие головы.
Судя по всему, головы эти решали правильно, и Григорий вознамерился дать себе роздых - хотя бы несколько часов перед вечером поспать, а ночью, если удастся, незаметно скрыться, съездить в Петергоф, куда он рвался целую неделю и вырваться не мог.
Едва Григорий скинул мундир и сапоги, в комнату вбежал Федор.
– Беда, братушка!
– приглушив голос и плотно притворив дверь, сказал он.
– Пассека арестовали!
– Как? За что?
– Неведомо. Мне младший Рославлев сказал - беги, мол, предупреди Григорья... Пассека под караул посадили. Часовые у окон и у двери. Идти к преображенцам я поопасся. Нарвешься на начальство - начнут спрашивать да расспрашивать: зачем да отчего здесь семеновец оказался...
– Алешка знает? Где он?
– Кажись, еще не вернулся... Кабы знал, неуж не прибег бы?
– Сиди здесь, жди. Я к Панину. Посмотрим, что теперь умные головы скажут?.. Только гляди: ежели Перфильев навернется - на глаза ему не попадайся...
Панина в Летнем дворце не оказалось. Камер-лакей сказал, что их высочество великий князь уже почивают и потому их сиятельство граф изволили отбыть к княгине Дашковой, а коли будет в нем нужда, чтобы спосылать к ней... Обнаруживать чувства перед лакеем не приходилось, но, выйдя из дворца, Григорий даже сплюнул с досады.
С княгиней Дашковой Орлов знаком не был - слишком различны и несовместимы были круги, к которым они принадлежали. Сам Григорий при случае, не задумываясь,
Дойдет до горячего - небось родственная кровь заговорит. Даже если и не выдаст нарочно или со страху, так проболтается по дурости. Девятнадцать годов! Девчонка, балаболка, а туда же, лезет в заговор... Какой от нее толк, что эта пигалица может? Только егозливостью своей на след навести? Явилась же она ночью к Екатерине, когда императрица была при смерти - "ах, мол, над вашей головой собираются тучи, я не могу этого допустить, надо действовать, принимать меры к вашему спасению. Какой у вас план действий? Есть ли у вас сообщники? Располагайте мной, я готова для вас на все..." Ну, Екатерина умненько от всего открестилась - никакого, мол, плана нет и никаких сообщников, никак она действовать не собирается, все будет, как бог даст...
На какое-то время бойкая барынька притихла, а после смерти Елисаветы снова принялась егозить и суетиться - надо действовать, надо действовать... Такая надействует - не обрадуешься.
Идти к Дашковой и тем показывать, что он чем-то связан с Паниным и какие-то дела заставляют его разыскивать графа даже в чужих домах, Орлову смерть как не хотелось, но выхода не было. Он решил под какимнибудь предлогом вызвать Панина и сообщить ему тревожную весть с глазу на глаз.
Лакей ушел доложить, а возвратившись, сказал:
– Пожалте в залу.
– Почто?
– сказал Орлов.
– Я не с визитом. Мне нужно графа видеть, по делу, понимаешь?
– Не могу знать-с. Приказано просить в залу-с.
Орлов выругался про себя и пошел следом за лакеем.
– Капитан Орлов, вашсъясь, - доложил лакей и, пропустив в гостиную Орлова, закрыл за собой дверь.
Худенькая женщина, что-то энергично доказывавшая сидящему в кресле Панину, порывисто обернулась.
– Так вот вы какой, Орлов? Что же вы стоите у двери? Идите, идите к нам поближе, - светским жестом повела она рукой.
– Дядя мне только что говорил, как вы храбро сражались под Кунерсдорфом.
– Под Цорндорфом, ваше сиятельство.
– Да, да, под Цорндорфом... Можете не титуловать меня, называйте просто княгиней.
Она была востроглаза, порывиста и по молодости миловиднее своей старшей сестры. Если бы не пышная прическа и платье, ее можно было принять за подростка.
– Так что вас привело ко мне, Орлов?
– Простите, княгиня, зачем бы я стал вас беспокоить? Это ваш человек не понял - я просил вот их сиятельство уделить мне несколько минут.
– Что-нибудь случилось? Я по вашим глазам вижу - что-то случилось!.. Что же?