Колесо в заброшенном парке

Федоров Антон

— Придумаем что-нибудь… — Вовка беспечно повел плечом. — Смотри, как быстро он адаптировался.

— Феноменально талантливый парнишка. Уже и не скажешь, что прямиком из восемнадцатого века.

— И еще, Стас, обязательно запиши его в музыкальную школу. Хотя можно бы и прямо в консерваторию. Курс эдак… Да чего торговаться — на пятый!

— Легко тебе говорить, — упавшим голосом проговорил Стас.

— Уже легко, — согласился Вовка. — Сам ведь знаешь, Москва — жестокий город. Но если уж примет, то со всеми потрохами.

— Если примет… У нас с тобой ведь нет нужных связей.

— Да… — Вовка почесал в затылке. — Но зато у нас есть

Люба!

— Прямо всемогущая особа! — скептически хмыкнул Стас, с удовольствием отхлебывая из чашки.

— Нет. Просто она умеет дружить.

— Ну и женился бы на ней в свое время!

Вовка сразу помрачнел.

— «Свое время» давно кончилось… У нее уж и сынишка подрастает.

С этими словам он взял со стола телефонную трубку и набрал номер.

— Привет! Что? Да дела, как дела… Конечно. Если не откажешь. Да. Ладно, Люб, не будем мелочиться — нужно всего-навсего помочь усыновить двенадцатилетнего мальчишку. Да, сироту. Круглого. Что? Очень круглого — все триста шестьдесят градусов. Но не просто сироту, а иностранца. Итальянца. Нигде не зарегистрированного. Нет, падать не надо — я ведь не успею приехать и тебя подхватить. Успокойся, не надорвусь. Да нет, не мне — я еще маленький… Стасу. Да, так получилось. Он вот стоит рядом и клятвенно обещает, что со временем обязательно заведет своих, а пока… Я тебе замахнусь! Нет, это я не тебе — Стас тут клешнями машет. Ага… Расскажу. Обещаю. Угу. Угу. Где? В городской думе?? А он… надежный? Кто дурак? Он?! А зачем нам дурак? Ах, это я дурак… Как?! Ух, какие мы слова, оказывается, знаем… Хорошо, позвоню вечером. Целую.

Наконец Вовка положил телефон на стол.

— Она меня обозвала.

— Как?

— Малоцензурно.

— И правильно сделала. А по существу что-нибудь сказала?

— Сказала, что моя идея настолько бредовая, что… может сработать.

— Беда с этими умными женщинами! — резюмировал Стас.

— Ага… Ну как ее после этого не любить? А ты говоришь…

— Да я ничего не говорю, — ответил Стас. — Сам знаешь, в вопросе сводничества я вторичен и банален. Ну, что она еще сказала? Есть надежда?

— Да. В общем, есть там у нее кто-то в гордуме. Занимается проблемами детства.

— Гхм!.. Боюсь, это как раз по адресу. Ибо у нас тут самая что ни на есть проблема детства. Свари-ка мне еще кофе. За чашкой лучше думается… Хотя погоди, теперь я позвоню.

Он взял у Вовки трубку и набрал номер.

— Мне выйти? — спросил Вовка, поднимаясь.

Стас помотал головой.

— Алло, Лика? Привет… Узнала? Да, можно сказать, что по делу. Ты у меня кое-что забыла. Где? Под кроватью… А ты угадай! Так и быть, с трех раз. Ну? Не угадала. Теплее… Что? Слушай, ну не до такой же степени! Уфф… — Стас утер лоб. — Нет, конечно не это! Ты неисправима… Эх, ладно, сдаюсь. Ты забыла свои напольные весы. Да. Мерзкий и лживый агрегат! Как ты жила без него весь этот год, — не представляю. И без меня… Ладно-ладно… Я перезвоню завтра. Тем более есть о чем поговорить. Что? Учи итальянский! Может пригодиться в ближайшее время. Нет, не издеваюсь, ибо серьезен, как никогда. Все, целую.

И уже Вовке:

— И нечего так глумливо улыбаться! Вари давай кофе…

Пока Стас и Вовка решали на кухне свои нелепые взрослые проблемы, мальчишки сидели в вовкиной комнате, смачно хрустели чипсами и с неподдельным интересом рассматривали большой иллюстрированный альбом «Виды Венеции», купленный Стасом на венецианском вокзале за баснословные деньги.

— А

вот Арсенал, — сказал Антонио, — я помню. У Этторе там отец работал.

— А Этторе — это кто? — ревниво спросил Бурик.

— Мой друг… — грустно сказал Антонио. — А вот Старые Прокурации около Собора. Мы там играли… А это колокольня — она самая высокая в Венеции. С нее даже видно…

— Эй, переводите! — возмутился Добрыня.

— Учи итальянский, — парировал Бурик. — Я давно тебе говорил. Хочешь, учебник дам?

— Ну уж нет!

— Правильно, — поддержал Добрыню показавшийся в дверях Стас. — Извольте говорить по-русски! Раз уж оказались в нашей благословенной стране. Какие планы у честн'oй компании?

— Cosa vuol dire «честн'oй»? [35] — спросил Антонио у Добрыни.

— А шут его знает, — честно признался тот. За неделю пребывания Антонио в их компании он худо-бедно научился понимать некоторые вопросы, задаваемые на итальянском языке. Другое дело, он не всегда мог на них правильно ответить. Особенно по-итальянски…

— Значит так, мужики, — сказал Вовка, появляясь в дверях и бесцеремонно оттесняя Стаса в коридор. — По стакану сока каждому, и чтоб до десяти вечера я вас тут не видел. Вон погода какая стоит на дворе, а вы в квартире торчите!

35

Что такое «честной»? (итал.)

Заявление было принято с ровным энтузиазмом.

Со стороны балкона вдруг раздалось приглушенное мяуканье.

— Это еще что такое? — удивленно спросил Стас.

— Маркелыч! — Вовка метнулся к балконной двери. — Вернулся, бродяга. Ты где пропадал, рыжая сволочь? Почему уши опять обкусаны? А?

— Мя-а-о-у-у!.. — хрипло ответил гость. Он был огромен и рыж.

— Голос-то до чего пропитый, — заметил Стас.

Антонио вдруг подбежал к Вовке, выхватил кота, неловко прижал к себе и запричитал:

— Marchelino! Mio piccolo, come mi mancavi… Bastardino… [36]

— Спятил… — вырвалось у Вовки.

— Ты что, знаешь этого кота? — удивился через Бурика Стас.

— Конечно! — с восторгом ответил Антонио. — Ведь это же мой Маркелино!! Ты нашел меня. Я знал, что ты найдешь меня!

Кот Маркелыч, несмотря на противоестественную позу «всеми лапами кверху», урчал, словно швейная машинка, пытаясь потереться мордой об Антонио.

— Маркелыч, Маркелыч! — взывал Вовка. — Кис-кис-кис… Вот скотина, а! Я ж тебя и рыбой, и «Вискасом»! Неблагодарное животное!

36

Маркелино! Мой маленький, как я скучал по тебе… Негодник… (итал.)

Маркелино глянул на Вовку одним глазом, широко зевнул и вновь заурчал.

— Дурдом какой-то… — сказал Стас, уходя на кухню.

Вовка махнул рукой и последовал за ним, закрыв за собой дверь. Из комнаты было слышно, как мальчишки шумно играют с котом.

— По-моему, они начали твоего Бегемота дрессировать, — сказал Стас, садясь на табуретку.

— Давно пора, — озадаченно ответил Вовка. — Распустился. И где его столько времени носило? Выкупать бы надо — так он же орать и царапаться начнет.