Колхозное строительство 6

Шопперт Андрей Готлибович

— Николай Иванович, я так понимаю — договорились? Я позвоню Макаревичу. Это директор колхоза «Крылья Родины». И Виктору Владимировичу Понедельнику. Оба будут ругаться и требовать замены — так что и вы с прессами не подведите. И в конце — маленькая просьба. Составьте, пожалуйста, список работающих на Уралмаше немцев. Тоже будем переманивать и блага сулить. В Павлодар, на новый автозавод.

— Хорошо. Договорились. Так где можно яблоки купить?

Событие тридцать пятое

Старый дед пришел к колдуну с просьбой снять с него старинное заклятье, которому уже 40 лет.

Колдун:

—

Ну что ж — как звучало заклинание, которым вас заколдовали?

Старик:

— «…обьявляю вас мужем и женой!..»

Макаревич обиделся.

— Пётр Миронович! Ну ведь нечестно так. Мы тут всем городом мечтаем! Даже нацелились в следующем году Кубок взять, ребята в бой рвутся — а вы всех забираете. Как Кубок взять?

— Марк Янович! Это ведь ущербная стратегия. Даже тактика-то — и то ущербная. Собрать звёзд и выиграть чего. Нужно свои кадры растить! Эти ребята кубок, может, даже и возьмут — хотя там-то не дворовые команды. Там всякие «торпеды» с «динамами» и «СКАми». И они будут играть целый год с равными соперниками, а ваши — деградировать, избивая пацанов и пенсионеров. У вас цель — выиграть вторую лигу «В». Я поищу шесть игроков на замену. Воронина не обещаю.

— Эх, люди в городе вас проклянут, — вот ведь. Правда же, нехорошо получится. Нужно точно найти замену. Старичка какого? Но с именем. Пеле там ещё не ушёл в «Космос»? Нет. Его, наверное, ещё и не создали. Нужно взять справочник какой по футболу и посмотреть звёзд, что в этом году прекратили играть. Позже — сейчас дело.

— Марк Янович, а чем там у вас волхв Алешенька занимается?

— Добровольский Алексей Александрович? Секту создал, гадёныш. Не понимает, когда ему объясняешь пагубность этой затеи.

— Упустил. Купите ему билет до Алма-Аты. Пусть увольняется и едет сюда. А чего за секта?

— Целители народные.

— Ну ни фига себе! А чем вы тогда недовольны?

— Не верю я в эту бесовщину. Хотя… — там надолго замолчали.

— Марк Янович, ау! Вы ещё с нами?

— Пётр Миронович, тут такой казус… — опять молчание.

— Товарищ Макаревич!

— Пётр Миронович, к нему в секту мужчина один приехал. Самим нужен! Но за сотню немецких швейных машинок с электрическим приводом — отдам.

— Это что сейчас было? Вы только что выкручивали руки члену Политбюро?

— посмеялись.

— К Алёшеньке врач один заявился. Он такой же — не совсем из нашего мира. Так он уже в городе десятка три алкоголиков вылечил! Как отрезает. А ещё они трудоголиками становятся.

— Правда? — это ведь не параллельная вселенная с колдунами и ведьмами.

— В том-то и дело, что, правда.

— И как это чудо звать?

— Довженко Александр… сейчас гляну, Романович. Он работал главным врачом кожно-венерологического диспансера в Феодосии. Затем — в медкабинете морпорта. Ну и как-то списались с Добровольским. Так он сейчас уже несколько гипнотизёров в Краснотурьинск переманил! Милиция ругалась сначала — а теперь сама им клиентов поставляет. Довженко отдам, скрепя сердце — а остальных нет. Не всех ещё пьяниц извели.

— Сто швейных машинок?

— «Зингер»!!! —

крик души.

— Так «Зингер» — это американские, не немецкие. Ну, это мелочи. Высылайте святых. Сейчас буду Бику звонить.

Не дали. Нет, в смысле потом позвонил — но вот сейчас не дали. Доказали постулат «мысль материальна» — да ещё и притягивает к себе предметы этих мыслей. Случай анекдотичный. Из разряда: «Да ну нафиг!»

Вошла встревоженная Филипповна.

— Пётр Миронович, там, в аэропорту, задержали человека. Он по-русски ни слова не говорит.

— Казах? С гор? — мало ли.

— Негр! С джунглей!

— Весело. И чего — я тут причём? — только ведь про негров с Козьмецким разговаривал.

— Он говорит: «Крилья Родни». И показывает фотографию группы и в Сиомару Анисию Орама Леаль пальцем тычет.

— Чудны дела твои, Господи! Как он до Алма-Аты-то добрался? Чего его в Москве не повязали? А где сейчас у нас Сиомара? — что-то совсем «Крылья» развалились, а Андрюха песен новых требует. Пора собирать.

— Так что передать в Аэропорт? — не объедешь.

— Пусть сюда везут. Он хоть на каком языке лопочет?

— Кто говорит — на испанском, кто — на португальском. Среди милиции полиглотов не шибко много.

— Ну, хоть не суахили. Попросите найти переводчика с испанского, и обоих сюда. Когда работать?

Событие тридцать шестое

— Любишь меня?

— Люблю!

— А если я попрошу тебя стать моей?

— Да хоть сейчас! Только у меня есть одно условие…

— Какое?

— В десять часов вечера я всегда должна быть дома, потому что мой муж возвращается со второй смены в четверть одиннадцатого.

Мальчугана звали Теофило Хуан Кубильяс Арисага. Арисага — как-то так японскую винтовку зовут, кажется? По документам девятнадцать лет — но кто ж их там, негров, разберёт. Хотя на человека, вышедшего из джунглей без паспорта, не похож. Круглолицый, плотный — но в то же время живчик. Марадона эдакая. Почему «марадона»? Дак сходу на вопрос: «Ты чьих будешь?» ответил: «Пеле».

Пётр Пеле на банке с кофе видел. Нет, не похож. Стоп. Кофе! Надо заметочку в блокнот сделать. Нет, не выращивать — там скоро в моду войдут кофейные зерна из какашек птиц и мартышек. Нужно опередить. Как бы то ни было — этот юноша на Пеле не походил.

— Извините, Пётр Миронович, я, наверное, неправильно перевела. Он сказал, как Пеле, — поправилась худая как щепка женщина, что отыскалась на небесконечных просторах Алма-Аты через час после аврала. Ну, так себе переводчик. Не популярен у нас язык Сервантеса. А сервант, кстати, он изобрёл?

Твою ж! Вспомнил Пётр Кубильяса. Нет, не самого. Откуда? И ни разу не футбольный фанат — но это имя запомнилось. В конце восьмидесятых как-то читал в газете «Советский Спорт» заметку. Вот про него. В Перу его команда попадёт в авиакатастрофу. Теофило уже старенький будет и отойдёт от дел — а тут вернётся и будет играть, и возродят команду. Его несколько раз признают лучшим игроком Южной Америки. Участник трёх чемпионатов мира. Потом. На самом деле «как Пеле». А зачем его боги в Алма-Ату прислали?