Колхозное строительство 72
Шрифт:
Обложили! Махамбет ускорил шаг – но понятно, что теперь эти не отстанут. Мужики и вправду пошли за ним. Тогда он сунул руку в карман и, развернувшись, пошёл в сторону тополей, что росли на выходе из двора. Преследователи ускорили шаг и повернули чуть раньше, сокращая дистанцию – но при этом оказались как раз на нужном расстоянии. Махамбет почти спокойно достал «макаров» и тремя выстрелами уложил обоих. Бросился за тополя, а потом перемахнул через забор и оказался в детском садике. Пробежав его насквозь, он снял перед выходом брезентуху и, держа её под мышкой, как можно более спокойно вышел из калитки детского садика, направившись к трамвайной остановке. Там толпилось много людей, и как раз трамвай подъезжал. Заскочил последним, протолкнув замешкавшуюся на ступеньках толстую казашку.
– Ей,
– Извините, еле успел, – вымученно улыбнулся ей Махамбет и зашарил в кармане в поисках мелочи.
Сегодня день точно можно назвать неудачным. Хотя… жив ведь до сих пор, и при этом троих «соседей» застрелил. Даже и сомневаться не нужно – все трое были из КГБ.
Утром, уже в четвёртый раз, бывший старший лейтенант приехал на автобусе к дому Первого секретаря и, пожёвывая сорванную травинку, пошёл к лесу. Кошка дорогу перебежала. Не чёрная – рыжая. Сплюнув – и травинку, и ещё для верности пару раз, – Махамбет прошёл чуть дальше и зашёл в лес не по своей обычной тропинке, а по узенькой, почти незаметной тропке, что, видимо ещё только начали протаптывать грибники. Вела она не совсем в нужном направлении, но Нурпеисов пока не сворачивал – решил разведать, куда она идёт. Мало ли может пригодится.
Тропка вскоре вышла на ту тропинку, что шла наискосок от крайних домов, взбираясь уступами вверх по пологому внизу склону ущелья. Ну, эту тропинку он изучил – потому повернул по ней назад к домам. Чуть дальше снова была хорошо протоптанная тропа, которая круче забирала в горы. Торопиться было некуда, и Нурпеисов прошёл по ней пару сотен шагов – а вот тут её снова пересекала только протоптанная грибниками, еле видная в траве стёжка. Он двинулся по ней и через пару сотен шагов оказался почти там, где и решил пересидеть день. Возле тропинки с неплохим видом на кусочек двора Первого секретаря росло несколько диких абрикосов – урюков. Целая рощица, но были они ещё невысокими – так что, скорее, кусты. В них он и решил посидеть, понаблюдать за охранниками шошки. Только залёг, как увидел двоих идущих в его направлении. Махамбет узнал людей из охраны Тишкова. Один был совсем молодой болтливый казах, а второй – огромный русский медведь, но двигался «косолапый» легко. Видно, что профи. Молодой указал медведю на заросли урюка и пошёл назад. Поворчав, бугай протиснулся между крайними деревцами и, бросив на землю такую же, как у Махамбета, брезентуху, начал устраиваться. Долго подминал траву под курткой, потом ворочался, и, наконец, устроился, достав из кобуры, устроенной под мышкой, пистолет.
Уйти незамеченным теперь Нурпеисов не мог – он лежал всего в десяти метрах от КГБшника. При малейшей попытке пошевелиться он был бы услышан. Лежал при этом неудобно, боком, на плече – и оно начало затекать. Осознав, что дальнейшее лежание приведёт только к тому, что он не сможет владеть рукой, Махамбет стал по миллиметру разворачиваться. Не получилось бы – но как раз в это время шли по тропинке прямо над ним две женщины, грибы собирали и разговаривали. Медведь повернулся на голоса, но увидев женщин, сплюнул и снова занял прежнее положение. Как раз в это время Нурпеисов и повернулся, укладываясь на живот, и пистолет из кармана достал. Рядышком они лежали не очень и долго. Бугаю это, видно, надоело, и он встал на колени, а потом поднялся и сделал пару шагов в сторону «народного мстителя».
Ничего не оставалось, только как выстрелить КГБшнику в голову. Попал. Бугай, как подкошенный, рухнул на землю. В два прыжка Махамбет подскочил к нему и поднял выроненный пистолет. Сунул оба в карман и быстрым шагом двинул к остановке, а выйдя на тропинку, ту, что была чуть выше основной – вот не зря разведывал! – понёсся бегом. Тут-то первый раз за день повезло – как раз автобус со стороны Медео на остановку подъехал. Заскочил в него Нурпеисов, и долго тяжело дышал, переводя дух. Нужно придумать новый план, как разделаться с сарыбасом. Сейчас тут такой кипеж поднимется – и мышь не проскользнёт.
Интерлюдия девятая
Негр купил себе чёрный «Мерседес» с темными стёклами. Приходит домой:
– Ну что, купил?
– Купил.
– Какого
– Телесного…
Роберт Стрэйндж Макнамара – министр обороны США в 1961–1968 годах при Джоне Кеннеди и Линдоне Джонсоне, а сейчас президент Всемирного банка – находился на последнем, седьмом этаже треугольного здания Международной финансовой корпорации в Вашингтоне. Недавно эта организация, созданная с целью обеспечить устойчивый приток частных инвестиций в развивающиеся страны, стала частью Всемирного банка. Политика банка изменилась. Если первые инвестиции были направлены на восстановление после войны экономики стран Западной Европы по плану Маршалла, то теперь, после завершения этого процесса, настала пора переключаться на развивающиеся страны. Одной из точек приложения средств и сил была выбрана Бразилия.
Но не деньги, вливаемые в эту банановую республику, интересовали мистера Макнамару. Здесь для него подготовили небольшой отчёт по деятельности корпорации «Бик». Интересное получилось чтение! Как-то проглядел он этот момент. Ну, подминает под себя одну за одной мелкие фирмочки этот монстр – но всё в порядке законности. Никаких рэкетов и вымогательств, никаких афер. Самое интересное, что ни одну из поглощённых фирм Бик не разорил и не выбросил на помойку – нет. Всё с точностью до наоборот. В прогоревшие предприятия вбухиваются деньги, они частично перепрофилируются и начинают стабильно работать, принося существенную прибыль. Прямо финансовый гений этот французский барон. И сейчас бы не обратил на него внимание президент Всемирного Банка, если бы не большая записка, переданная от Сайруса Вэнса – его заместителя на посту министра обороны. Интересную информацию нарыли по его просьбе в АНБ! Оказывается, одним из учредителей инвестиционного банка «Бик и сын» является ни много ни мало тот самый молодой член Политбюро. Пётр Тишков. Да, ещё и именно Тишков стал не так давно членом совета директоров корпорации «Лего», и дела у той прямо с тех пор круто пошли в гору. То же самое с «Сессной» – как только в члены совета директоров и акционеров компании вошли Бик и Тишков, «Сессна» почти удвоила и оборотный капитал, и прибыль. Расширятся на глазах, одну за одной открывая дочерние фирмы.
Как такое возможно? Коммунист… И не какой-то там директор завода, а член Политбюро и Первый секретарь третьей по значимости республики СССР. Член Политбюро – один из самых богатых людей Европы? Ерунда полная получается. Или это не Тишков? Деньги КПСС! Вот откуда Бик берёт средства на приобретение всё новых и новых предприятий, вот откуда деньги на поглощение таких игроков, как «Сессна», «Лего», «Байер», «Адидас». Ну, пусть не поглощение – но они точно поют под дудку Бика, а значит, и Тишкова.
Как он просмотрел такой грандиозный заговор? И что теперь делать с этими знаниями? Отжать назад у Бика «Шик» и «Жиллет», «Сессну» и ещё десятки фирм в США? Да, непростое это будет предприятие, если взглянуть на бумаги. Акции не именные – кто-то там не дурак у этого Бика. Какая-то фирмочка на Кипре владеет инвестиционным фондом, а тот имеет небольшой банк, тоже инвестиционный. И уже этот банк является акционером. И доказать в суде или где угодно, что это всё принадлежит КПСС, просто невозможно – да над ним смеяться будут! Что отбирать? Ну, отберёшь «Шик» – так они его закроют и наладят производство в Тайване, а то и во Франции. Потеряют работу несколько тысяч американцев, так как самим им работать не дадут. И никакое антимонопольное законодательство не поможет. Ничего не нарушено. Точно эти Тишков и Бик – финансовые гении. За три года из средней руки фирмочки стать одной из крупнейшей транснациональной корпораций – и ни разу не пролететь! За что бы ни взялись комми чёртовы, всё так и прёт в гору.
Роберт Макнамара налил себе в стакан холодной содовой и закурил, пуская в потолок колечки, стараясь чтобы одно пролетело внутри другого. Долго не получалось. Расстроенные чувства мешали. Как же он их пропустил?
Постепенно сигара успокоила – начало получаться. И именно в этот момент задребезжал телефон. Закрывшись в кабинете, он попросил Джона, своего секретаря, не беспокоить его – только в том случае, если рухнет Статуя Свободы, перенаправлять звонок сюда. И вот он звонит. Твою ж мать! Неужели рухнула?