Колхозное строительство 72
Шрифт:
– Ик. Ты, мать твою, Тишков, совсем с катушек съехал! – но задышал и плюхнулся на стул.
– Александр Николаевич, я ведь не один был, а с Косыгиным. И понятно, что перед тем, как предпринять какие-то шаги, Алексей Николаевич соберёт Политбюро – а раз вы вышли из больницы, то теперь вы соберёте. Только не надо этого делать сейчас! Пусть эта груша, которая ФРГ, сначала созреет и сама упадёт нам в руки. В этом деле даже третий, который в курсе плана, будет лишним. Вы, надеюсь, ни с кем «обсудить» этот вопрос не успели? Если успели – то давайте этого человека сюда срочно, и будем вместе его уговаривать молчать, как рыба об лёд.
Шелепин вытер рукавом красивого, серого с отливом пиджака
– Гречко.
– Александр Николаевич!!! Этого срочно сюда! Он ведь уже всему Генштабу наверняка растрепал! Они там уже танки к границе двинули. Вот какого чёрта?! Не могли ещё недельку поболеть! «Ссука», – не сказал последнее.
– Вадик, – Тишков, дохромав и чуть не свалившись по дороге без костыля, выглянул в приёмную, – срочно сюда вызывай Гречко, где бы ни был!
– Ты тут брось распоряжаться, – вяло ворохнулся Железный.
– Вы нас, ёкарный бабай, и правда в третью мировую своим языком втравите! Нельзя же так. Если это тайна, значит, это – тайна.
– Вадик, – Пётр снова вышел в приёмную, – дозвонился?
– Так точно. Маршал в Кремле у Косыгина.
– Ну слава богу. Вадик, доктора Чазова к товарищу Шелепину – он себя плохо чувствует. Бледный весь.
Вернулся. Выпустил пар Шурик и сидел, сопли вытирал – ну, не свои, Тишкова. Все возил по физиономии рукавом красивого пиджака.
– Александр Николаевич, я не знаю, почему вы меня во враги себе и стране записали. Вам – не знаю, но стране-то я точно не враг. Давайте жить дружно. Такие времена неспокойные настали! Пусть они там цапаются – а нам сейчас заодно держаться надо. Чтобы даже подозрения ни у кого не возникло, что руководство СССР можно расколоть. Мы – монолит.
Глава 17
Интерлюдия одиннадцатая
– Скажи честно, мне стоит бросить пить?
– Ты вчера заблевал весь дом, а потом обосрался во сне.
– Люся, ты просто ответь: я не понимаю твоих намёков.
Солнце било в окна. Оно отражалось от портретов на стене и пускало в глаза зайчики. Высвечивало в лучах миллиарды мельчайших пылинок, напоминая, что и ты – такая же простая пылинка. Смертен и убог. Только вот тут, за низким журнальным столиком в глубине кабинета, можно было от него спрятаться.
Гарольд Эдвард Стассен, 37-й президент Соединённых Штатов Америки, закрылся в том самом овальном кабинете и совершал крайне необычные для себя действия: наливал в большой, толстого стекла гранёный стакан русской водки, кидал туда кубик льда и болтал это, пока лёд наполовину не растаивал. Потом, перекрестившись, выпивал, шумно крякал, как обычный деревенский мужик в заснеженном селе на Рязанщине, и начинал всё сначала. Думал о чём-то при этом? Нет. Просто нажирался – второй раз в жизни. Первый был после провальных выборов 1948 года. Стассен тогда добивался выдвижения в президенты на Республиканском национальном съезде. Сначала он легко собрал под свои знамёна значительную долю делегатов в первых двух турах голосования конвенции, а вот дальше… Во время республиканских праймериз, предшествовавших съезду, он участвовал в дебатах с Дьюи – первых показанных по телевидению, хоть и в записи, дебатах между кандидатами в президенты. Веха – но никакой гордости это не добавляло. Проиграл.
Вспоминал Стассен, когда прижимало, как вот сейчас, свой самый правильный поступок в жизни. Он ушёл тогда с поста губернатора Миннесоты, чтобы служить в ВМС США во время Второй мировой войны, став помощником Старого Быка, знаменитого адмирала Хэлси. Он служил своей
На следующих выборах в 1952 году Стассен снова добивался выдвижения в президенты на Республиканском национальном съезде, но, вовремя оценив шансы на победу, помог Дуайту Эйзенхауэру, переключив свою поддержку на него, за что и получил после должность в администрации. В 1964 году вновь попробовал – и опять неудачно.
Последние двенадцать лет неудачно для него заканчивались все выборы. Он безуспешно боролся за должности губернатора Пенсильвании, мэра Филадельфии, сенатора США, губернатора Миннесоты. И тут – неожиданно попал в струю, и оказался Президентом.
Кто и когда признается, что именно его действия привели страну к катастрофе? Конечно же, это всё проклятый еврей Киссинджер. Да и министр обороны – какой он в задницу министр?! Всё слил. Не смогли справиться с грязными китайцами. Окружили его придурки, насоветовали всякой хрени, а он – такой белый и пушистый – повёлся, решил, что сбросив пару бомб на Китай и разрушив их предприятия по производству ядерного оружия, он вдохнёт в нацию новые силы, вернёт Америке уверенность в себя.
Надорвались. Может, если бы не бомба на Кюсю, всё бы и завершилось более-менее гладко. Да нет, чего уж… Корейцы северные ломанулись, Вьетнам резко активизировался, Куба. Голландцы нож в спину вогнали. А последняя выходка Хирохито повергла всю страну, и его в том числе, просто в ступор. Это как представить, что идёт драка в школе, а в момент, когда больше всего нужна помощь, парень из твоего класса, который секунду назад стоял с тобой плечом к плечу, вдруг ни с того ни с сего достаёт из кармана кастет и бьёт тебя в висок.
Сотня тысяч убитых – да даже не убитых, а растерзанных людей. В основном гражданские. Женщины, дети. Как такое возможно?
Гарольд налил остатки водки в стакан и потянулся за льдом, но ведёрко оказалось пустым – только плавал в холодной воде одинокий полурастаявший кубик. И пальцы вдруг перестали слушаться – никак не могли его ухватить. Вот точно как его удача всегда ускользает. Он, победив на выборах, думал, всё – ухватил за хвост эту птицу, мать её. Нет, она опять упорхнула! И не просто упорхнула. Она побилась в его руках и с перепугу обгадила всего. С головы до ног. Вот сидит и обтекает – весь в жидком, вонючем птичьем дерьме. А вокруг стоят люди, показывают на него пальцем и гогочут. Мерзкие твари! Особенно этот поляк, этот чёртов славянин – такой же ублюдок, как и все комми. Приходил час назад Маски. Сообщил, что они собрали достаточно голосов, чтобы запустить процедуру импичмента. Сволочи! Ублюдки. Набросились на раненого льва. Этот недомерок, что ему в пуп дышит, ещё и намекал: как только эта процедура закончится, так начнётся другая – по препровождению его, Стассена, на электрический стул. «Вы там приготовьте десяток долларов, чтобы заплатить за электричество». И ржёт. Остроумный.
И Банч, ублюдок черномазый, чтобы ему в аду самая горячая сковорода досталась, номер выкинул. Ладно, сам помер – хоть очень и невовремя, так ещё практически успокоившуюся страну опять втравил в гражданскую войну. Ублюдки, все вокруг ублюдки! Чтоб сдохли все. Кубик, наконец, удалось поймать, но в стакан он его не бросил – сразу в рот сунул, и запил последним большим глотком водки.
Потом, через пару минут, его вывернуло прямо на журнальный столик и на ковёр. Досталось чуть-чуть и знаменитому резному «Резолюту». А потом Гарольд Стассен, 37-й президент Соединённых Штатов Америки, человек безупречной репутации, примерный семьянин и набожный христианин, повалился мордой лица в собственную блевотину на столике и захрапел, пуская носом пузыри.