Колхозное строительство 72
Шрифт:
Утром в воскресенье Рональд Джеральд Уэйн побрился и выпил большую кружку какао. Потом походил из угла в угол своего домишки, и всё выглядывал в окно, смотрел, не забросил ли мальчишка, что развозит газеты, его любимую «Лос-Анджелес Дейли Ньюс» в почтовый ящик. Вот, наконец, мелькнула голубая рубашка Джимми, паренька-газетчика, и Рон, на ходу поправляя кроссовок, вышел на улицу. Вышел и наткнулся на странное зрелище: у него на лужайке выстраивался духовой оркестр. Ребята и две девушки вылезали из небольшого жёлто-красного автобуса и располагались на давненько не стриженном газоне Уэйна (уже и президент уличного комитета домовладельцев ругается, мол, позоришь нас). Построились. Посопели, погудели в сверкающие
Рон встал по стойке «смирно» – всё же служил пару лет. От оркестра отделилась карикатурная фигура «дядюшки Сэма», подошла к стоящему с глупой улыбкой на рыжей роже Уэйну и поинтересовалась с каким-то французским прононсом:
– Рональд Уэйн?
– Чем могу…
– Вот приглашение на сегодняшний вечер в ресторан бу-бу-бу…
– Куда?
– Эй, всё, довольно! – замахал руками «дядюшка».
– Parkview Kitchen & Spirits, угол Стивенс Крик и Де Анза. Вот приглашение, – руководитель духового оркестра достал из внутреннего кармана смокинга три конверта, выбрал нужный и торжественно с полупоклоном вручил его Рону.
– И кто же меня туда приглашает? – с опаской, будто за это тут же потребуют с него бумажного Линкольна, спросил Уэйн.
– Русские дипломаты. Да там всё написано! Не опаздывайте. В семь вечера. Заказать вам такси?
– Да, было бы неплохо.
– Без десяти семь. Позвольте откланяться! – и дядюшка откланялся.
Рон стоял, смотрел, как музыканты по одному исчезают в автобусе, и опасался…
Всю жизнь и всего опасался. Это не трусость. Просто неуверенность в себе. Есть такие люди – их ко всякому действию нужно подталкивать, а потом ещё и всё время повторять: «Да всё хорошо, всё нормально, Рон! Не дрейфь!». А он дрейфит.
Этот – вообще уникальный. Он продрейфил самый большой куш в мире. Мог бы стать обладателем тридцати пяти миллиардов долларов – и для этого ему не нужно было делать вообще ничего. Просто не сдрейфить.
В реальной истории после переезда из Кливленда, штат Огайо, в Калифорнию Уэйн работал вместе со Стивом Джобсом в компании Atari. 1 апреля 1976 года Уэйн, Стив Джобс и Стив Возняк основали Apple Computers. Уэйн создал первый логотип Apple, составил трёхстороннее соглашение о партнёрстве, а также написал первое руководство для Apple I. За это ему полагалась доля в 10 %. Юридически все члены компании несут личную ответственность за любые долги, возникающие из-за любого другого партнёра – не наше ООО, и, в отличие от Джобса и Возняка, Уэйн имел собственность, которая могла отойти в пользу потенциальных кредиторов, если что пойдёт не так. Ведь Джобс занял приличные деньги! Пятьдесят тысяч долларов. Плюсом – неудача с компанией по производству слот-машин, созданной за пять лет до этого. Заопасался Рон, да и решил от греха подальше продать свою долю. Решил и продал. За целых 800 долларов США, уже 12 апреля 1976 года. В День Космонавтики. Запустил тридцать пять миллиардов. Ай, нет, не запустил – описка, спустил. Джобс потом несколько раз звал Ронни назад, и даже премию в виде чека на 1500 долларов за его отказ от любых претензий к созданной компании ему выписал.
Вот так вечно сомневающийся Рон Уэйн целых двенадцать дней был одним из богатейших людей в мире.
Потом будет. Хотя уже и не будет. Ронни Уэйн прочитал в своей ежедневной газете опровержение об избиении американских актёров русскими каратистками. Хмыкнул: «Это они в фильмах крутые и смелые, а на деле слюнтяи и трусы. Девчонкам дали себя побить». И хоть сомневался до последнего, стоит ли ему идти на обед в ресторан, но в этот раз пересилило любопытство. Надев взятый днём напрокат смокинг, главный неудачник Американских Соединённых
Интерлюдия девятнадцатая
Рыбачит матрос. Тут ему попалась золотая рыбка и говорит:
– Я выполню любое твоё желание!
– Мне ничего не надо. Лучше выполни первое желание боцмана, когда он выходит утром из каюты.
На следующий день выходит боцман, смотрит вокруг и говорит:
– Эх и погодка, якорь мне в задницу!
Восьмиклассники старшей школы Хоумстед в Купертино Стив Джобс и Билл Фернандес курнули на двоих один косячок марихуаны. Дело было в саду у Джобсов – ну как в саду? Росло чего-то, даже цвело изредка, но плодов не давало. А рядом – дикая яблоня, тоже цвела, и даже ужасно кислые яблочки-малютки производила, однако назвать эти два дерева садом могла позволить себе только приёмная мать Стива, американка армянского происхождения Клара Агопян.
Весело хихикая, прыщавые юнцы вернулись в дом и заперлись в комнате Стива, включили на всю громкость Боба Дилана – новый девятый альбом в стиле кантри Nashville Skyline, только что вышедший на Columbia Records. Потом уселись на кровати, достали журнал Sports Illustrated Swimsuit, пролистнули красоток в купальниках на фоне экзотических пейзажей, открыли его на странице с Керту Дирир и занялись ответственным делом, а именно – онанизмом в две руки.
Керту там была без купальника. В смысле – не голая, а, наоборот, одетая. Ну как одетая? Одета она была в новенький адидасовский беговой костюм, что начали выпускать в Павлодаре, на совместном предприятии с западногерманской фирмой спортивной одежды. А фигуру он облегал так… Даже то, что купальник призван скрывать, было как на ладони. Секс-символ и секс-бомба Керту стояла в упоре для забега на спринтерскую дистанцию, чуть повернув голову к Стиву и Биллу, и призывно улыбалась, сверкая голубыми глазами. Под снимком была надпись: «Одна из лучших красных задниц в мире». Что уж имели авторы статьи в виду – неизвестно. То, что Керту в красном адидасовском костюме, или то, что она по настоянию Тишкова и по призыву сердца недавно вступила в КПСС?
И вот на самом интересном месте…
– Стив, там какие-то люди у нас на лужайке, – загрохотала в дверь младшая сестра Джобса (тоже приёмная) Пэтти.
Закрыв обрызганный журнал, начинающие наркоманы и хипари Стив и Билл скатились по лестнице и выскочили на лужайку. Какие-то музыканты всё ещё думают, что сегодня понедельник и продолжается День Труда – ничего другого Стиву в голову не пришло. Где они пьянствовали всю неделю, и почему вдруг решили дать представления для четы Джобсов и их детей – это загадка.
Музыканты, меж тем, вышли из небольшого жёлто-красного автобуса, построились перед домом и грянули The Star-Spangled. Руководивший этими забулдыгами мужчина в костюме и гриме «Дяди Сэма» взмахом руки закончил игру духового оркестра и повернулся к зрителям. Из зрителей имелись два волосатых подростка, да за ними ещё пряталась девочка в джинсовом костюме.
– Молодые люди, мне нужен Пол Рейнголд Джобс, – с французским акцентом в нос проблеял козлобородый дядюшка.
– Мама и папа уехали в магазин, скоро должны приехать, – высунулась из-за волосатиков девочка.
– Неудачно. Нам ещё к Фернандесам, – громко сказал своим трубачам и барабанщику мужчина.
– К Фернандесам? – вышел вперёд очкастый волосан.
– Ты их знаешь?
– Я Билл Фернандес.
– А твои родители дома?
– Нет, они тоже поехали в центр, по магазинам, а потом собирались в церковь.
– Вот незадача, – покачал головой дядюшка Сэм.
– А чего вам надо от наших родителей? Денег они вам за выступление не дадут, – снова вылезло из-за спин пацанов чудо с хвостиками.