Колхозное строительство 8
Шрифт:
— Артём! — Гречко отошёл от окна, в которое вглядывался, решая, что делать с этой мерзостью в армии, — Артём, — он повернулся к, сидящему за столом и принёсшему сводку по погибшим в армии за июль 1969 года капитану, — ты состав-то знаешь? Мне тогда говорили — табак, говно какое-то…
— Так точно, товарищ маршал Советского Союза, — вскочил грузный молодой человек, сын его боевого друга.
— Не ори — и давай без «Советского Союза», я знаю, какое у меня звание. Что за состав?
Капитан явно этот вопрос ожидал: сел, достал из большой красной папки лист
— Вот справка. В состав того насвая, что изъяли из посылки рядового Шарипова, входят: гашеная известь, верблюжий кизяк, куриный помет, сухофрукты, различные специи для увеличения слюноотделения, растительные масла и зола растительного происхождения для увеличения щёлочности, ну, и сам очень мелко перетёртый табак.
— Ссука! Верблюжий кизяк, куриный помёт… И они всё это в рот тянут?
— Причиной избиения именно этот факт и послужил. Сержанты Голиков и Миусов знали состав, и во время драки кричали: «Ты нас говно хочешь жрать заставить?!!».
— Всё, хватит миндальничать! Это уже не дедовщина. Наркотиков нам только в армии не хватает! Иди, Артём. И скажи в приёмной Сергею, чтобы сделал чай и никого не пускал двадцать минут. Подумать надо.
Подумать не получилось — и даже чаю попить не получилось. Пронзительно зазвенел телефон слоновой кости с гербом Советского Союза там, где у нормальных аппаратов диск с циферками.
— Когда уж закончится-то? — проворчал себе под нос Андрей Антонович и снял трубку.
— Товарищ маршал Советского Союза! Ким Ир Сен отдал приказ перейти границу, — звонок был из МИДа.
— Спасибо.
Гречко стоял и смотрел на портрет Ленина на стене. Ну, всё, как и ожидалось. Так и предсказывали аналитики в Генштабе. Ещё два игрока не вступили в игру. Молчит шах Ирана — и никак не отреагировал Афганистан. Трубка противно пищала, но маршал не спешил приземлять её на сверкающий золотом герба аппарат. Положишь, а она снова забренчит, ещё одну пакость выдавая. Подумать не дадут.
Нет, не думалось. Всё шло вроде по плану — но свербело в темечке: зря, может, они этот муравейник разворошили? Почти двадцать пять лет мирной жизни, а тут опять пацанов под пули отправлять.
Министр мотнул головой, хрень эту из головы вытряхивая. Советский Союз создал самую мощную армию в мире! Люди недоедали недосыпали. До сих пор нет по телевизору и холодильнику в каждой семье. Деньги шли не на холодильники, а на танки и подводные лодки. Пришло время. Лучше погибнуть в бою за Родину, чем быть до смерти забитым своими же однополчанами за продажу наркотиков! Андрей Антонович пошёл к двери через весь длиннющий коридор. Мог бы и позвонить, но вот хоть минутку ещё почти, оказывается, спокойной жизни… Открыл одну дверь и приоткрыл вторую.
— Сергей. Что с чаем? Лимон не забудь сахарком присыпать. И соедини меня с Лосиком Олегом Александровичем.
Пошёл назад, не закрыв двери, чтобы чай не расплескал Серёжа, открывая. Гречко любил пить горячущий, прямо кипяток, из стакана в мельхиоровом подстаканнике с танками. Подарили как-то серебряный набор — но серебро, оказалось, очень хорошо тепло проводит, аж рука не терпит.
— Алло, третий? Соедини меня с командующим Дальневосточным Военным округом генерал-полковником танковых войск Лосиком Олегом Александровичем. Срочно, — вот вечно молодёжь спешит не туда. Мог бы и чай сначала занести.
Интерлюдия без номера
Написана, в основном, Евгением Дудченко. Вот, пошли первые ласточки в ответ на мой блог. Чуть подправил. Согласен, что Индия с Пакистаном дружить не будут, даже против кого-либо. Непримиримые враги.
Аналитический центр, где-то в недрах правительственных учреждений Вашингтона.
— Чёртовы южные павианы, грёбаные жёлтые макаки! — в сердцах кинул грузный обладатель учёного звания, подвизающийся в качестве старшего доверенного аналитика немаловажной персоны, вхожей в высокие кабинеты Вашингтона. Работёнка была непыльная и даже интересная, сопряжённая с допусками очень высоких степеней. Один нюанс: в случае провала шефа его присным могло прилететь очень неслабо, а потому, учёный муж ответственный за столь важную умственную работу, и распалялся так, как будто на шило присел ненароком.
Его товарищ по несчастью, уже которые сутки покидающий аналитический центр, чтобы только упасть на кровать и отправить естественные надобности, криво усмехнулся.
Инцидент на Каракорумском шоссе ничуть не охладил решимости пакистанцев, ну а про китайцев, закусивших удила и прущих напролом к своей цели, и говорить нечего. Впрочем, какого бы невысокого мнения ни был аналитик об индийских военных, но уж в способности тех тормознуть китайский прорыв в горных теснинах он не сомневался. Действия китайцев скорее походили на жест отчаяния — но решимости им было не занимать.
Не спрашивая старшего товарища, младший аналитик нацедил себе в стакан холодной шипучки и, развязав галстук, откинулся в кресле. Жара! В отличие от старшего товарища — политического назначенца, он был кадровым работником отдела, гораздо глубже погруженным в тему, и прекрасно понимал: если пакистанские военные дали шенкелей своему верблюду, то остановить их будет не так просто. Индия для них — непримиримый враг, укусить которого, а ещё лучше — не просто укусить, а вырвать хороший кусок мяса — дело святое и богоугодное. Чёртовы фанатики!
Но делать что-то было нужно. Политическое руководство регулярно требовало отчётов и вариантов разрешения множащихся проблем — а они росли неудержимо, как снежный ком. Точечные атомные бомбардировки Китая были ошибкой, втянувшей страну в ещё одно ненужное противостояние — и это тогда, когда они по уши увязли во Вьетнаме, где конца и края так по сей день и не видно. Надо было позволить Советам продолжить их вялотекущую грызню с жёлтыми — а что теперь? Чёртовы амбиции тупых политиканов! И даже более-менее вменяемый Генри Киссинджер, бывший его профессор в Гарварде, что теперь стал Советником по Национальной Безопасности, лишился мозгов — ратует за продолжение «воспитания» Китая.