Колхозное строительство 8

Шопперт Андрей Готлибович

Не экономисты, не педагоги, не предприниматели. Военные. Дисциплина и сопротивление всему новому. Итог известен. Большевики — тоже люди, и тоже ошиблись в национальной политике. Они совершили, на мой взгляд, две чудовищные ошибки. Первая — это рабочий класс. Это их опора, на крестьянина-кулака нельзя опереться. Спрашивается, а кто был в Красной армии, когда она побеждала белых и интервентов? Там не было рабочих. Их вообще было немного. Ну, самых болтливых, которые горлопаны, с производства убрали в комиссары. Один ведь чёрт работать не могут, только бузят.

К большевикам вернёмся. Они поступили интересно — особенно это заметно на Украине. Нет там, на территории Малороссии, крупных городов, и в них крупных предприятий.

А значит, нет и рабочего класса — а вот вам Донбасс, и Одесса, и Николаев, и прочая и прочая! Там пролетариев полно. Спорный поступок. Может, нужно было создавать предприятия в чисто украинских городах — Львове, например? Глядишь, и процент пролетариев бы повысился. Но Сталин пошёл простым путём: бах — и уже нормальный процент. Ну и потрафил — успокоил местную элиту. Это вторая ошибка.

Они не успокоились. Чего это на территории Украины разговаривают на кацапском? Нужен настоящий украинский язык. А нате! Только отстаньте, не до вас, нужно промышленность поднимать. Создали словарь из смеси местечковых диалектов, польского, русского и вообще придуманных слов. Словари напечатали. Всё, успокоились? Нет. Теперь нужно преподавать на украинском, теперь нужны песни, книги, стихи на мове. Ну ладно — делайте! Не до вас, нужна коллективизация, индустриализация.

И вот так всё время. Не до вас, нате. Нужно преподавать в школе на украинском. Нужны учебники. Потом нужно во Львове и в университете преподавать на выдуманном языке.

Вот и подходим к главной ошибке коммунистов: они хотели, чтобы всем было хорошо. Думали, что это и есть дорога к светлому будущему. Чем закончилось — знаем.

А что же можно было сделать? А разделить на генерал-губернаторства. Году эдак в 1937-м. Типа — всё, ребята, национальности отменяются — и мы теперь один советский народ. Республики, эти коммунальные квартиры — пережиток прошлого, айда все в коммунистическое будущее! Не могли. Менталитет не позволял, и то самое — «не до вас». Так, может, это можно было сделать в 1961-м, когда новую конституцию принимали? Нет. Нельзя! В СССР так напугались Сталина, что решили править коллегиально. И только Никита Сергеевич начал, как и положено, забирать власть — ему по шапке. Скопом заклевали.

Брежнев — он путём множества интриг собрал вокруг себя подпевал. При этом управление страной было на десятом месте. Пока крутился Косыгин, ещё куда-то бежали — потом только кормили военных. Оборонялись. Нельзя победить, обороняясь! Пиндосы это с самого начала знали.

Когда же бороться с национализмом? Так ведь вроде все почти спокойно? Ну чего там — в Таллинне школьники покричали, ну, чего-то в Душанбе. Загнали бациллы внутрь, все прыщики залечили. А болезнь внутри разрасталась — и, поняв это, её стали подкармливать американцы. То дашнаков придумают, то 13 января 1983 года Европейский Парламент принимает резолюцию по вопросу прибалтийских государств, в которой осуждает факт аннексии, как несоответствующий «международному праву» и обязательствам СССР по двусторонним договорам, подчеркнув непризнание аннексии со стороны «большинства европейских государств, США, Канады, Великобритании, Австралии и Ватикана». Объявят страну колоссом на глиняных ногах. И так долго будут это повторять, что все поверят! Только толкни — и он развалится на национальные квартиры. Когда тебе долго будут говорить, что ты баран, то поневоле заблеешь.

А что надо было делать Тишкову? Генерал-губернаторства? Так ведь, наверное, поздно уже? Тем более, Пётр сам три новые республики создал — и считал это правильным. Ничем евреи и немцы не хуже эстонцев. Даже более того — их гораздо, даже в разы, больше. Население Эстонии в 1969 году было чуть более одного миллиона трёхсот тысяч, при этом самих эстонцев было всего девятьсот тысяч — и это считая смешанные браки.

Штелле в юности смотрел фильм про репрессированных прибалтов — «Долгая

дорога в дюнах». Их в Сибирь согнали. Став министром культуры, запросил сводки. Получилось вот что: с конца войны и до смерти Сталина в Эстонии было репрессировано около 36 тысяч человек, в основном по обвинению в коллаборационизме, а также за участие и поддержку антисоветских партизанских формирований («лесных братьев»), и общее число участников составило до 10 тысяч человек. Их бы меньше было — но «Лесные братья» активно поддерживались западными разведками, в первую очередь британской и США.

Была там и массовая депортация. 25 марта 1949 года примерно двадцать семь тысяч человек были депортированы из Эстонии, главным образом в Красноярский край и Новосибирскую область.

Часть вернулась, часть ассимилировалась. Зная это, Пётр придумал некую попытку сделать то же самое — но без репрессий. Что там испортило москвичей? Все остальные не лучше живут. Всем нужны квартиры.

Ход был такой.

Есть в Таллинне Государственный институт художеств Эстонской ССР. Архитекторов выпускает, художников, искусствоведов и прочая. Ректором там служит, наверное — искусство же, — Ян Варес. Пётр с ним встретился, будучи ещё министром культуры, и договорился, почти через колено, что все сто процентов выпускников поедут в большие города РСФСР, имеющие театры и киностудии, большие библиотеки и другие очаги культуры. Там им понятно нужно оотраабоота…аать три года. В эти же города министерство делает вливание, и они строят для работников культуры дома, где и получают квартиры молодые специалисты. Квартиру в СССР сильно-то не бросишь! Большой процент останется, и со временем ассимилируется.

— А каагже наашии очаагии кууультууурыы? — «возопил» возбуждённый ректор.

— В ваши очаги пошлём грузин.

— Кааагжее таааааг? — воскликнул «культурист».

— А обмен! Обогащение культуры. Принцип этого самого демократического централизма!

— Чтооо этоооо зааа прииинциип?

— Ленина читайте.

Ну, вот уже два года девяносто процентов выпускников рассредоточиваются по матушке-России. А горячие тбилисские парни вместе с не менее горячими кутаисскими женятся на эстонских «оотооорваааах». Сто процентов не получается — шишки всякие свою золотую молодёжь стаарааются отмазать. Теперь, став членом Политбюро и получив временную передышку в больнице, Пётр эту проблему решил щелчком пальцев. Вызвал трёх столпов государственности эстонской в кремлёвскую больницу, и зловещим щёпотом попросил:

— Ребята! Есть такая проблеемма. Называется — национализм. И это в СССР! Если вы её не решите за один день, то я на Политбюро поставлю вопрос о том, что в Эстонии к власти пришли националисты, и пора им туда кого-нибудь из КГБ направить в Первые секретари. Вот, может, Цвигуна перебросить? Все выпускники вышеперечисленных высших учебных заведений, которые нашли повод остаться дома, должны переехать на постоянное место жительства на Сахалин. Всё, это не обсуждается! Если хоть один останется — даже если это ваши дочь или сын — то вылетите с работы. Да, если успели выйти замуж, родить, жениться, настрогать детей — то вместе с семьями. Людей, которые отмазали эту золотую молодёжь, снять с работы, без позволения занимать в дальнейшем руководящие должности…

— Товарищ …

—Ну, на ваше усмотрение. Половину.

Председатель Президиума Верховного Совета Эстонской ССР Алексей Мюрисепп, Председатель Совета министров Эстонской ССР Вальтер Клаусон и Первый секретарь ЦК Компартии Эстонии Йоханнес Кэбин сверкнули очами, скрипнули зубами — и собирались уже было уходить выполнять решения Партии, но Пётр их остановил.

— Товарищи, мы же ещё даже не начали. Вот списки ещё одного очага национализма.

На самом деле, ту же процедуру, что и с институтом культуры, Пётр провернул ещё с одним гуманитарным рассадником национальной культуры.