Колледж Святого Джозефа
Шрифт:
С этими словами он к великому удивлению собравшихся обнял Заваркину за плечи.
— Ох! — Кирилл еле слышно втянул в себя воздух.
Заваркина смешно подергала кончиком носа и одним плавным движением высвободилась из объятий обоих мужчин.
— Приятно было повидаться, — Заваркина улыбнулась чете Боряз, — меня ждут на кухне.
— Где вам и место, — надменно заявила Светлана Боряз. Ее муж незаметно положил руку на ее локоть.
— Я прошу прощения… — запел было Игорь.
— Не утруждайтесь, — заявила госпожа Боряз, — в этом
С этими словами чета Боряз вышла, оставив растерянного Егора и закипающего Игоря.
— Ты знаешь, где она воспитывалась? — тихо спросила Сонька в самое ухо Кирилла.
— Ты мне ухо обслюнявила, — сообщил Кирилл, отпихивая локтем Соньку. Та, вопреки привычке, не ответила, чем привела Кирилла в изумление. Он даже бросил наблюдать за скандалом и повернулся лицом к Софье. Та растеряно улыбалась.
— Так ты знаешь? — спросила Дженни настойчивым шепотом и дернула Кирилла за свитер.
— Как ни странно, знаю, — задумчиво произнес Кирилл, наблюдая, как и муж, и бойфренд Анфисы Заваркиной, обменялись свирепыми взглядами и скрылись за занавеской на кухне, столкнувшись в проходе.
Кирилл и Соня, не сговариваясь, сорвались за ними. Едва протиснувшись на сверкающую кухню, они застали драматичную сцену.
— Скажи своему любовнику, — высказывал Заваркиной Игорь Кныш, слегка манерничая, — что я не одобряю такой открытой демонстрации чувств.
— Открытая демонстрация чувств была бы, если бы я на ней футболку задрал, — запальчиво возразил Егор.
Игорь уставился на жену, ища поддержки. Заваркина сидела на сверкающем разделочном столе, оперевшись на запасную кофе-машину и покусывала губы. Казалось, она сдерживается, чтобы не расхохотаться.
— Ты еще школьник и не в состоянии оценить последствия своих поступков, — наставительным тоном произнес Игорь Кныш. На такие неповторимые интонации способны лишь те мужчины, что научились сочетать истинно женское ехидство с природной мужской способностью наносить глубокие раны самолюбию.
— А ты сам-то дееспособен? — ответил Егор с несвойственной ему властностью, обнимая Заваркину за плечи.
— Я за курткой, — ответила она и скрылась в подсобке.
— Домой пойдем?
— Домой он пойдет, — проворчал Игорь.
— Ты че творишь? — поинтересовался Кирилл, когда Егор вышел из кухни в зал.
— Ты ставишь ее в неудобную ситуацию, — сказала Соня, два раза запнувшись.
— В безвыходное положение, — поправил ее Кирилл.
— Я все улажу, — самоуверенно заявил Егор.
— С удовольствием посмотрю, как твой отец приколотит тебя к забору, — заявила Сонька.
— Скорее, его мать приколотит Заваркину, — сказал Кирилл.
— А вот это будет обидно, — сказала Сонька, таким тоном, будто Заваркина уже в муках умерла на распятье.
Кирилл внимательно посмотрел на нее.
— Ты тоже?
— Что тоже, — не поняла она.
— Влюбилась
Сонька улыбнулась и показала ему язык, что опять повергло его в недоумение.
— Так, Софья, объясни мне, что изменилось между нами? — спросил он, дернув ее за шарф.
— Не знаю, — легкомысленно пропела она, — а почему ты называешь меня по имени?
— Я всегда тебя по имени называл… — задумался Кирилл. Соня на это отрицательно покачала головой и снова улыбнулась.
— Пошли, — нетерпеливо сказала Дженни. Она уже надела свою очаровательную шубку и притоптывала на месте.
— Кофеин? — насмешливо спросил Кирилл и незаметно прикоснулся к Сониной руке. Она одернула ее, будто ее легонько стукнуло током.
— Да ну вас, — сказала Дженни и выскочила на улицу. Ей было жарко.
— Эй-эй-эй, меня подожди! — крикнула Соня и, покрыв шарфом голову, выбежала из кофейни.
— Что все это значит? — спросил Кирилл сам себя с улыбкой.
— Это значит, у тебя будет чудесная весна, — тихо сказала Заваркина. Она все это время стояла позади них.
Кирилл тут же мысленно отругал себя за глупую улыбку, которая расцвела на его лице.
— Вы домой? — спросил он, тщетно пытаясь нахмуриться.
— Домой, — сказал Егор.
«Дома» у входной двери своей мансарды Анфиса присела и приподняла коврик. Под ним лежал ключ.
— А деньги ты где хранишь? — удивленно спросил Егор, — в вазочке с конфетами?
Анфиса улыбнулась и не сочла нужным ничего объяснять. На звук открывшейся двери в темную прихожую пришлепал Вася. Он был в пижамке с медвежатами, но не выглядел сонным.
— Мама, ты не поверишь! — начал он, сияя.
Анфиса едва заметно покачала головой. Вася хитро улыбнулся и удрал в свою комнату.
— Он был дома один? — удивился Егор.
— Он взрослый и самостоятельный молодой человек, — сказала Анфиса, — между прочим, самостоятельнее тебя. Уроки я у него не проверяю.
— У меня тоже не проверяешь, — улыбнулся Егор.
— Второй месяц борюсь с этим желанием.
Егор легонько шлепнул ее по мягкому месту и, сняв ботинки, скрылся в спальне.
— Так ты знал? — Заваркина вернулась к разговору начатому у двери.
— Ну да, — ответил Егор с улыбкой, — Анафема еще в ноябре отцу позвонила.
В маленькой комнатке со скошенным потолком горел камин. Было душно и приторно пахло ванилью. Здесь поместилась только большая кровать, накрытая старомодным гобеленовым покрывалом, крохотная тумбочка с лампой и стопкой книжек, и роскошное трюмо, на котором не стояло ничего, что намекнуло бы, что в доме живет женщина. Егор стянул с себя свитер и теперь сидел на кровати в расстегнутых джинсах, босиком и с голым торсом. Рыжие волосы падали на молочно-белые плечи. Анфиса невольно залюбовалась четко прорисованными бицепсами и кубиками пресса, которыми он самодовольно поигрывал. В темноте его кожа казалась полупрозрачной: было видно, как под ней пульсируют голубоватые вены.