Колледж Святого Джозефа

Половнева Алёна

— Я ненавижу его, и благодарю, — сказал Вася, устало откинувшись на подушки.

— Кого? За что? — не поняла Анфиса. Она все еще тяжело дышала и сосредоточено вытирала сперму с живота гостиничным полотенцем.

— Егора Боряза.

Анфиса настороженно посмотрела на него.

— Раньше наш секс был больше похож на изнасилование, — пояснил Вася, закладывая руки за голову, — он открыл в тебе чувственность. Я благодарен за то. С удовольствием попользуюсь.

— Как поэтично, — холодно откликнулась Анфиса.

— Тебе неприятно говорить о нем? —

в голосе Васи появились металлические нотки.

Анфиса села на кровати.

— Его больше не существует, — сказала она, — города Б больше не существует. Даже Зульфии больше нет.

— Тебя это расстраивает? — смягчился Вася.

— Только пункт про Зульфию, — Анфиса положила ему голову на рельефный живот.

— Ты давишь мне на ребро, — Вася передвинул ее голову пониже. Анфиса поцеловала его в пупок.

— Я не должен был уезжать, — сказал он вдруг.

Анфиса села на кровати по-турецки и удивленно уставилась на брата. Тонкая гостиничная простынь соскользнула с ее тела, и Вася немедленно уставился на ее обнаженную грудь.

— Эй, — Анфиса пощелкала пальцами у его лица, — ты мысль-то продолжи…

Вася сел, оперевшись на спинку кровати, и закурил, подвинув к себе пепельницу. Он долго смотрел на нее своими раскосыми серыми глазами, затягиваясь и выпуская дым в ее направлении. Но Анфиса была непреклонна: ей хотелось все выяснить здесь и сейчас, и не оставлять семейные разборки на долгое путешествие.

— Я должен был быть рядом. Ухаживать за тобой, пока ты была беременна — снимать с тебя сапоги и кормить с рук клубникой. Забрать тебя из роддома, не спать ночами и срываться к Васькиной кроватке…

— Но ты сбежал, — равнодушно сказала Анфиса, — я бы тоже сбежала, если бы могла.

— Ты могла бы. Но решила остаться и воспитывать ребенка. У меня только один вопрос, — Вася сделал драматичную паузу, — зачем ты помогала мне бежать?

Анфиса вздохнула и погладила его по голове. Вася потянулся за ее рукой, как старый пес, долго живший без своего хозяина.

— Мне хотелось узнать, смогу ли я жить без тебя, — призналась Анфиса.

— Тебе удалось, — с сожалением констатировал Вася.

— Если бы не Зуля, я б сдохла, — призналась Анфиса, — она забрала из роддома, она помогала мне деньгами, которых у нее и так не густо, она познакомила меня с Кнышом…

— Не терзайся, — сказал Вася, — с ней все будет в порядке.

— Конечно, будет. Просто я буду скучать…

— Это очень умно, — усмехнулся Вася, — замаскировать тоску по своему любовнику под «ах, я скучаю по Зульфие».

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — грустно улыбнулась Анфиса.

— Чем он тебя так зацепил?

— У него сперма вкусная, — Анфиса чихнула, — ею можно спагетти поливать вместо сливочного соуса.

— Вот он, тот витиеватый заваркинский сарказм, — Вася радостно ткнул пальцем воздух.

За этой усмешкой и равнодушно-угрюмым видом, Вася пытался скрыть, как ему горько. Очевидно: она влюблена. Когда-то в двадцать четыре, когда он был менеджером, а Анфиса начинающим журналистом, воровавшим

документы по автобусным станциям, она была влюблена в него точно так же: страстно, преданно и беззаветно. Он тогда воспринимал это как должное, как продолжение их родственных отношений. Оказалось, это состояние — лишь бонус к базовому предложению, который выдавался VIP-клиентам вместо скидки и который надо было заслужить. Он безвозвратно спустил в унитаз семь лет своей жизни и практически потерял единственную женщину, которая вызывала в нем столь мощные чувства.

— Я намерен все исправить, — уведомил он ее.

— Не терзайся попусту, — ласково улыбнулась она и вытянулась на кровати рядом с ним.

Они немного помолчали.

— Можно задать тебе один очень серьёзный вопрос? — серьезно сказала Анфиса.

— Да? — Вася напрягся.

— Ты дрочил на мои письма? — не меняя интонации, спросила Анфиса.

— Сучка, — улыбнулся Вася и за руку притянул ее к себе, забыв про Егора Боряза и свои грандиозные планы.

— Это да или нет? — приподняв бровь, нахально спросила Анфиса.

— Это личное, — заржал Вася и шлепнул ее по голой попе и прижал ее голову к груди, — сучка моя.

Поднявшееся из-за горизонта солнце застало Анфису, сидящей на краешке матраса. Вася, который был больше не в силах бороться с усталостью, наконец, уснул, и даже медленно заползший на подушки первый солнечный луч не сумел его потревожить.

Анфиса сидела, подперев рукой подбородок, и разглядывала свидетельство о браке. Интересно, долго она сможет водить его за нос? Он ведь знал ее лучше, чем она сама. Чем чаще он будет задавать вопросы о Егоре, тем ближе она будет к провалу. Что Вася сделает с ней, когда поймет, какие чувства ее обуревают?

Анфиса вдруг с ужасом поняла, что все, за что она боролась и на что надеялась — ее маленькая всамделишная семья и собственный очаг — больше ей не нужно. Но теперь ей некуда деться…

Глава двадцать первая. Последняя

Прошло четыре года…

— Что мы тут делаем? — возмущалась Сонька, устраиваясь на стуле, — что это за дыра? Мы хоть в Англии еще?

— Это Блэкхит, — сказал Кирилл, — от Лондона всего восемь километров.

За прошедшие годы внешность четверых друзей претерпела кое-какие изменения. Соня обрезала свои длинные русые волосы и забросила высокие каблуки: теперь ее фаворитами были «конверсы» и рубашки в клеточку. Кирилл, чья внешность не допускала ярких вариаций, лишь сменил синтетику на кашемир.

— Спасибо, что приехали, — сказал Егор. Он тоже остриг волосы, но оставил стильную косую челку. Теперь он носил дорогой костюм стального цвета с кедами и часы за несколько тысяч евро.

Но самые большие изменения претерпела внешность Дженни. Она сбросила пятнадцать килограмм, обзавелась роскошной шевелюрой, стала носить boyfriend jacket с короткими платьями и выглядеть по-американски сексуально. Соня иногда бросала на нее завистливый взгляд.