Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013

Белов Сергей

Отправившись месяц назад навестить и проститься с отцом перед его неизбежной смертью, я застал умирающего старика, который лишь изредка напоминал мне о том отце, которого я запомнил, и которого… предал. Он смирился со своей участью и просил только об одном — позаботится о сестре, о маленькой дорогой Маре, нашей принцессе. Он верил что я смогу это сделать, смогу обеспечить ей ту жизнь, которую она заслуживала, и смогу уберечь от бед, которыми наполнен этот мир. И где я теперь? Нет, где маленькая Мара и что с ней? Одна в этом ужасном мире, без дома и семьи. Нет, я просто должен вырваться отсюда, любой ценой. Я не могу сдаваться… Не сейчас.

Покинув отца в смешанных чувствах вины и отчаяния, я собирался

начать новую жизнь, возможно даже перебравшись в Иерусалим. Новые планы, новые мечты — все оказалось лишь иллюзией. Иллюзией, что все уже закончилось, и что можно это отпустить и пробовать идти дальше. Но нет. Именно тогда, в тот момент, когда я смирился со всем, что сделал, с моим решением бросить отца на верную смерть, мучения, именно в этот момент вся боль, все грехи вернулись и ударили по нашим мечтам.

Вернувшись от отца в родной город, Беэр-Шева, я направился сразу же домой, к сестре оставленной одной — вот только когда это было? Вчера или неделю назад? Я не знаю, но помню тот день… Всё, что тогда было. День, начавшийся еще с утра ужасной трагедией, и закончившийся этой мрачной тюрьмой для опасных преступников, откуда выход только один — смерть. В тот день я сделал этот последний шаг к бездне, у которой стоял. Хотя, нет — это был толчок. Толчок грубый и жесткий, не принимающий никаких оправданий и сопротивлений. И я упал… Упал в эту бездонную пропасть. И до сих пор лечу вниз, бесконечно долго, и не ожидаю увидеть дна, спасительного и смертельного в то же время.

Итак, утром я к своему ужасу узнал о «проказе» дома, в котором мы с Марой жили. В тот момент мое сердце рухнуло вниз. Это было слишком неожиданно и так внезапно, что я в первое время не знал, что делать и куда идти. Это был знак, который, увы, я не заметил, не разглядел…. Мне словно давали понять, предостерегая, что вот он, наш ответ, на твои решения, на твое отречение — мы здесь, мы видим, и караем любого, и никто не уйдет от справедливого возмездия. И оно нашло меня…

Но в тот момент, я этого не разумел… или не хотел понимать. Вместо того, чтобы увидеть предостережение, я увидел новое начало. Вот оно, решил я, возможность начать жизнь сначала, и переехать в другой город. Оставить все плохое и ужасное, что было здесь, в этом прокаженном доме, и отправится в новый путь. Оставалось только найти сестру, которую я не замечал среди зевак около дома, который уже начали «очищать». И я отправился тогда на Восточный рынок, единственное место, где я мог найти сестру в это время дня. Вот оно, это мое решение, которое привело меня к тому, где я сейчас. Мне дали знак, а я неправильно его истолковал, и запустил этот жуткий сценарий кары.

Сквозь толкотню и суету рыночной толпы, я пробивался навстречу новой жизни, не подозревая, что вместо этого, я подхожу к краю бездны все ближе. Меня словно сдерживали, все эти люди из толпы, от падения вниз. А я шел, пробиваясь через них, вперед и вперед. И пришел… в тот судьбоносный переулок, где повстречал исчезающего демона, призванного видимо покарать меня, и благодаря которому меня обвинили в воровстве самой драгоценной жемчужины в коллекции, одно из влиятельнейших и богатейших людей города, Анилея из рода Финееса. Я не так уж и много о нем знал, но прекрасно представлял кто он такой. Именно от его решения на сегодняшний день многое зависело в нашем городке. У него была даже собственная небольшая армия. В основном наемники и рабы. И вот теперь моя судьба, и судьба моей бедной Мары, зависели от его решения.

Где-то снаружи моей камеры, немного вдалеке, послышались какие-то звуки, а затем легкое приятное дуновение. В этой промозглой тьме, я сразу почувствовал тепло, исходящей откуда-то сверху. Кто-то спускался ко мне. Вскоре я заметил не только приближающееся тепло, но и слабый дрожащий свет

факелов, и услышал глухие шаги в моем направлении. Человек явно было несколько. Спустя какое-то время они приблизились ко мне, ослепляя меня светом своих факелов, заставляя меня щуриться. Теплое дребезжание света надвинулось ближе, вплотную к решетками моей камеры. Я поднялся, закрывая глаза левой рукой, и подошел, чтобы понять кто это, и чего от меня хотят.

— Воды? — сквозь прутья решетки какая-то мягкая изящная рука протянула мне кувшин. — Берите, берите. Вам необходимы силы.

Запотевшая глина приятно холодила руку. Я взял сосуд руками и жадно припал к нему. Струйки стекали по бороде. Я остановился, только когда понял, что больше вместить не смогу, иначе вывернет наизнанку. Но кувшин не отдал, оставив на будущее. Все то время, что я пил, голос сохранял молчание. Голос был явно мужской, но не жесткий, а скорее ободряющий. Обладателя этого голоса я по-прежнему не мог разглядеть из-за слепящего света, но глаза постепенно уже привыкали к нему.

— Прекрасно, вот мы и можем наконец, поговорить. Эфраим, не так ли?

— Да. И я благодарю вас за воду, но хотелось бы знать своего спасителя.

— Ну, про спасителя, это вы еще рановато говорите. Все будет зависеть от вас.

— Все что угодно. Я… невиновен. Это нелепая ошибка, которая…

— Прошу вас, не надо. Мы прекрасно знаем, кто вы. Жалкий глупец, осмелившийся посягнуть на мою жемчужину.

Анилей! Передо мной был сам Анилей. И он не сомневается в моей вине. Но если это так, то для чего он здесь? Жемчужина была возвращена, а мне он не поверит. Что еще я мог ему дать? Теперь, когда он отодвинул свой факел немного в сторону, а мои глаза окончательно свыклись со светом, я мог его внимательно разглядеть. Слегка полноватый, чуть выше среднего роста, богато одетый господин. Гладкая ровная борода, немного неестественного цвета, но возможно всему виной тьма подземелья и яркий свет. Руку, в которой он держал свой факел, украшали различные драгоценные кольца и персты. Позади него, в стороне от нас стояло еще несколько человек, также державших горящие факелы.

— Вы глупы в том, что решились на это. Как вы могли надеяться на то, что вам действительно удастся уйти невредимым? Я понимаю ваше отчаянное положение, но все же…. Да-да, я внимательно изучил вас, пока вас здесь держали. Вам требуются деньги. И вы решились на крайний шаг. Но надо быть безумцем, чтобы ограбить меня. Посмотри на себя. Во что вы превратились. На вас нет живого места. Тот, кто грешит, должен и страдать.

— Я понимаю, господин Анилей, что всё указывает на меня. Но поверьте, я не делал этого. В тот день я только вернулся в город. У меня просто не было времени. Я…

— Довольно. — Его голос резко изменился с доброжелательно-укоряющей ноты до нетерпящего никаких пререканий. — Если вы продолжите убеждать меня в своей невиновности, то я покину вас прямо сейчас. А завтра вас выведут на публичную казнь.

— Я не могу признаться в том, чего не делал. — Я действительно не мог вот так сдаться и принять на себя вину того исчезающего человека, но пререкаться сейчас с Анилеем не в моих интересах. — Но я готов смириться с вашим мнением, и выслушать вас, господин Анилей. Я понимаю, что моя судьба зависит от вас.

— Несмотря на твою жалкую попытку ограбления, кое-что меня заинтересовало. — Анилей приблизился ко мне, насколько это было возможно. — Как ты это сделал? Скажи мне, и возможно сможешь выйти отсюда живым.

— Как?

— Да, меня интересует, как ты смог украсть жемчужину.

— Но я не понимаю…

— Трое моих охранников утверждают, что ты словно бы появился из ниоткуда. Но разве это возможно? — Анилей слегка рассмеялся показным смехом. — Разве может человек исчезать, появляться и снова исчезать?