Колодезная пыль
Шрифт:
– Да кто он тут такой?!
– рокотал Зевс - Откуда он взялся у меня под носом?!
Второй строитель обретался ошую от громовержца и по своему обыкновению лаял. Должно быть, объяснял начальству, кто таков Валентин Юрьевич и откуда взялся у Зевса под носом. Забитая дровами печка чадила знатно, как древний локомотив. Жертвенный дым начальству не пришёлся по вкусу. Обмахиваясь, Зевс рычал: "Вонища!" - и вдруг узрел во дворе Валентина Юрьевича.
– Ты кто тут такой?!
– загремел он. Испугано ойкнуло эхо, с ветви ясеня, каркнув,
– Ключко Валентин Юрьевич!
– представился Ключик, поигрывая топором.
– Какая мне на хрен разница, как тебя зовут?! Что ты мне тут под носом гадишь, Юрьевич?! Делать тебе нечего?! Вони развёл...
– Нечего!
– подтвердил Ключик.
– Надо же мне как-то греться!
– Человеческого отопления у тебя в коттедже нет, что ли?
– внезапно заинтересовался Зевс. Впервые за время разговора переменил позу, склонился над колодцем, как над вольером с диким зверем, одною рукой опёрся на балюстраду.
– Всё у меня есть, - пояснил Ключик.
– Только его отключил какой-то гад.
– Что отключили?
– Зевс не расслышал.
– Газ?
– Да!
– крикнул Ключик.
– А заодно воду и свет!
– И дрова у него сырые, - вклинился в переговоры вежливый строитель.
– А я ему говорю...
– Молчи, когда я не спрашиваю, - оборвал Зевс и снова обратился к соседу снизу:
– Ты за газ не платил, что ли? А, Юрич? Бабок нету? Может, ссудить тебе?
– Я тебе сам могу ссудить!
– ответил, пряча топор за спину, Ключик, беседа теперь казалась ему забавной.
– За всё уплачено!
– Так кто ж тебя отключил, если за всё уплачено?
– поинтересовался Зевс. На балюстраду теперь опирался обеими руками, с таким видом, будто собирался кинуть хищнику в ров кровавую подачку.
– Не знаю!
– забавляясь, крикнул Ключик.
– Но думаю, это сделано по указанию Григория Борисовича Бабичева! Знаешь такого?!
Надо думать, Зевс знал. Даже на большом расстоянии видно было, как мгновенно побурел, налившись до макушки тёмной кровью, и стал рвать что-то из внутреннего кармана.
"Надеюсь, там у него не пистолет", - подумал Валентин Юрьевич, наблюдая за действиями Зевса с интересом. Страха не испытывал - надо быть отменным стрелком, чтобы с такого расстояния подстрелить кого-то из пистолета. Дело принимало нешуточный оборот, если судить по реакции строителей. Чуть не по стойке смирно стояли оба: и вежливый, и грубый. Наконец Зевс вытащил из кармана что-то блестящее - не пистолет, не гранату, - и, держа двумя пальцами, поднёс к уху. Воткнувши взор в низкое облако, выкрикнул:
– Алё!.. Что?! Нина, дай мне зама по сетям.
Он прошёлся вдоль балюстрады, похлопывая по ней рукою, три шага вправо, три шага влево, остановился и заорал снеговым облакам:
– Алё!.. Что?! Ты совсем оборзел?! Мэра надо узнавать по первым трём буквам!
Глава семнадцатая
– Ты чьи приказы
– восклицал мэр.
– Что?! Мои?! А почему мне тут докладывают, что сетями рулит Бабич?! Кто дал указание отключить...
Мэр отнёс телефон в сторону и, заглядывая в провал двора, спросил:
– Юрич, фамилия твоя как?
– Ключко!
– сообщил Ключик, и добавил: - Девичья десять!
– Ключко, - повторил в трубку мэр.
– Девичья улица... Что?! Я не спрашиваю, есть ли такая улица! Тебе моя мысль недоступна?! Я спрашиваю, кто дал указание отключить сети гражданину Ключко?!
В трубке, надо думать, вымолили тайм-аут.
– Погуляй пока, Юрич! Разберёмся!
– крикнул мэр. Таким тоном некогда Калигула, лицемерно славя с трибуны почившего Тиберия, возвещал отмену закона об оскорблении величества.
– Ростислав Владиславович...
– обратился к мэру вежливый строитель.
– Тебе чего?
– удивился мэр.
– Тоже погуляй. Видишь, не до тебя. А!.. Ты вот о чём. Работайте, работайте. Что недоступно? Говорю, можно работать.
Ключик не стал ждать, пока будет установлена последняя секция мраморной балюстрады. "У меня тоже дела, - подумал он.
– Вода давно закипела". Не только закипела, успела отчасти выкипеть. На кашу воды не хватало. Валентин Юрьевич сбивать сосульки при высоком начальстве постеснялся, решил ограничиться чаем. Щедро сыпанул в кружку заварку, залил кипятком из кастрюли так, чтобы не попала в божественный напиток всякая муть. Выждав сколько положено, вышел с кружкой во двор.
– ... и это в те дни, - возмущался на балконе мэр, - когда мы напрягаем все силы, чтобы преодолеть последствия безграмотного руководства предшественников! Когда мы всемерно боремся с бюрократизмом и формализацией управления! Когда мы преодолеваем перегибы принудительной виртуализации! Когда...
"Когда, когду, когде, когдам...
– рассеянно думал, слушая мэрское выступление Ключик.
– Что он несёт? Это огрызки предвыборной речи? Перегибы принудительной виртуализации - в этом что-то есть. Что-то знакомое. Он всегда так по телефону разговаривает? Демагог. Не хотел бы я под ним заведовать сетями. Ладно, моё дело маленькое. Газ, воду и свет пусть включат и убираются с глаз - бороться с бюрократизмом и формализацией управления. Наше дело маленькое, победа будет за нами. Когда? Тогда, тогду, тогде, тогдам".
Он прихлёбывал горячий, крепкий, с привкусом ржавчины чай и слушал Ростислава Владиславовича, - не на Тиберия похожего, а на Калигулу первых дней правления. Лиха беда начало, но говорят, Калигула и кончил неважно.
– Ты уяснил мою мысль?!
– делая плавный жест свободной рукой, спросил мэр.
Надо полагать, телефонный ответ был утвердительным.
– Всё включить прямо сейчас, - припечатал новый мэр, хлопнув ладонью по мрамору.
– У меня всё. Работай.
Запихав телефон во внутренний карман, он соизволил глянуть с балкона.