Колокол солнца (Клокочущая пустота, Гиганты - 2)
Шрифт:
– Но в шахматах, ваше преосвященство, я люблю пожертвовать вам все фигуры, чтобы последней поставить мат.
– Но перед костром у господина Сирано де Бержерака не будет ни одной фигуры для жертв, кроме собственной.
– Посмотрим, посмотрим, - нетерпеливо завертел выставленной вперед головой король.
– Не пора ли закрывать Нельские ворота и зажигать костер?
– Все придет в свое время, если господин Сирано де Бержерак не опомнится и не опоздает.
– Вы допускаете,
– Это его единственный путь к спасению, но ведущий, увы, в Бастилию за стократное нарушение вашего запрета на дуэли, ваше величество.
– Неужели стократного? Ну и молодец!
– не удержался король от возгласа.
– Кстати, не ваши ли это монахи выстроились чуть ли не солдатским строем перед сваленными дровами и хворостом?
– У каждого из них к груди прижато по два-три тома сочинений Декарта.
– Полили ли костер маслом?
– осведомился король.
– Уже зажгли факелы, ваше величество.
– Кажется, я прозевал вам фигуру, - рассердился король.
– Вы заговорили меня. Впрочем, не Сирано ли это появился между костром и толпой монахов? Вооруженный против безоружных? Где ж тут равенство сил, скажите-ка мне.
– Но за монахами вы можете увидеть толпу истинных католиков. У них найдется чем сломать даже лучшую шпагу.
– Надеюсь, и шею еретика?
– Да, - задумчиво заметил кардинал, - его действия можно расценить и как еретические, направленные против буллы папы.
Монахи меж тем подошли к просмоленным поленьям и предусмотрительно политому маслом хворосту и подожгли костер.
Пламя взвилось к небу, вызвав вопль восторга у всех, кто находился по обе стороны Сены.
Огонь отразился в воде и заплясал бегущими отсветами и бликами, словно на водную твердь рассыпали воз бриллиантов.
Осветились мрачные контуры Нельской башни с запертыми на ночь воротами.
– Какая прелесть!
– воскликнула графиня де Ла Морлиер.
– Маркиз, вы заслуживаете награды!
– Зрелище еще впереди, - пообещал маркиз.
И тогда между столпившимися монахами и костром возникла одинокая фигура стройного, совсем еще юного человека.
Не обнажая шпаги, он громко крикнул, так, что его было слышно не только на обоих берегах Сены, но и во дворце с открытыми окнами:
– Всякий, кто приблизится к костру, чтобы бросить в него книги Декарта, сам окажется в костре, познав гнев огня. Это говорю я, Сирано де Бержерак. Берегитесь!
Замешательство среди монахов было недолгим.
Первый из них, творя крестное знамение и шепча молитвы, приблизился к костру, неся книгу в вытянутой руке.
Никто не мог дать себе отчета, каким образом он вдруг взмахнул своей сутаной, указывая ногами на звезды,
Раздался поросячий визг, и через мгновение живой факел ринулся от костра к группе монахов.
– Какая прелесть!
– снова воскликнула графиня с родинкой.
– Ведь он, наверное, обжегся, бедненький!
– Кто следующий?
– крикнул Сирано.
– Вы заметили, ваше преосвященство, он не обнажает шпаги.
– Пока, пока, ваше величество. Я послал туда стражников.
– Тогда другое дело!
– И король шмыгнул носом.
Меж тем группа монахов как по команде пришла в движение. Однако нельзя даже передать быстроту происходившего. Руки Сирано от неповторимых по молниеносности движений, да и сам он, мечущийся исчезающим призраком, может быть из-за капризов освещения, становились порой невидимыми, но сутаны, задранные ноги дерзнувших приблизиться к костру монахов мелькали в воздухе, а горящие факелы, вырываясь из костра, отчетливо видные, разбегались от "огня святого Эльма".
В отсветах его пламени виднелись разбросанные по земле книги в кожаных переплетах.
– Несчастные монахи, - заметил король.
– Они страдают за веру, - ответил кардинал.
Тогда на Сирано двинулась толпа, кстати сказать, наспех набранная монахами по трактирам.
Сирано так и не обнажил шпаги, но, если бы индеец Августин мог видеть, как он расправлялся с полупьяными погромщиками, привыкшими к тому, чтобы их боялись, и понятия не имевшими о тех невероятных приемах Сынов Солнца, которые освоил Сирано, угощая каждого, кто приближался к нему, ударами "живой кувалды" в самые болевые места.
Через некоторое время земля была усеяна корчащимися людьми, и берег Сены огласился криками и стонами. Но пьянчужки продолжали лезть на Сирано, отбрасываемые его ударами, падали на уже лежащих.
А над поверженными в позе ягуара, готового к прыжку, стоял ученик индейца из племени майя, готовый отразить любое нападение.
Но теперь в дело вступили стражники со шпагами в руках.
Пришлось и Сирано выхватить шпагу.
– Кажется, дело дошло до настоящего сражения, - заметил король.
– Они убьют его! Столько на одного!
– воскликнула графиня де Ла Морлиер.
Баронесса де Невильет, затаив дыхание следившая за всем происходящим, упала в обморок.
В обморок упали и еще две дамы из окружения королевы, но, убедившись, что никто не спешит к ним на помощь, пришли в себя и бросились снова к окну, где их места были уже заняты другими дамами.
Стражники никак не могли сблизиться с Сирано, им мешали преграждавшие путь стонущие и корчащиеся от боли тела пьянчуг.