Колокольчики мои. Happy end при конце света (сборник)
Шрифт:
Кэт зарыдала, прижавшись ко мне.
– Лиза, Лиза, что делать?
– Нужно с Ником связаться, пусть он вмешается.
– Он ненавидит, когда его беспокоят, а вернётся только через две недели. И ты думаешь он будет нас защищать? Он никого не будет защищать!
Стакан, поставленный мимо стола, упал и покатился по полу.
Кэт вдруг схватила меня за плечи:
– Он тебя послушает! Поговори с ним!
Это, конечно, странно, но Ник действительно относился ко мне неплохо. В его редкие приезды домой он требовал, чтобы я сидела вместе со всеми за столом, расспрашивал
Машина Лиса стояла в гараже. Он наверху у себя или…
Дверь в кладовку была чуть приоткрыта. Предчувствия меня не обманули!
Так. Так. Так. Вспомнила, что есть в холодильнике. От ужина остался приличный кусок пирога с «вишнёвым» джемом. Я быстро разогрела его, разрезала на две части, положила в корзинку. Туда же – термос с чаем, чашку для Лиса… Салфетки в «норке» есть. Лис не потрудился даже задвинуть плиту. Вот… Ну что тут сказать?!
Братец в тёмно-синем, почти чёрном, с вышивкой, камзоле полулежал на ящиках, рассматривая мои рисунки. Принц, блин!
Пошарил по полкам. Как дома, честное слово! Если бы не Шуанг, высказала бы всё, что накопилось. Но я, не говоря ни слова, аккуратно разложила на ящичке салфеточку, поставила две кружечки: одну свою, драгоценную, ещё из дома, другую гостевую, хотя гостей здесь не бывало до сих пор. Стала вынимать провизию из корзинки, раскладывать по тарелкам. Налила чай.
Лис наблюдал за мной, но молчал. Физиономия смурная. Поглядывал сурово.
– Ты не ужинал? Проголодался? Я задержалась немного.
«Что мелю?!»
Лис спустил с лежанки ноги в коротких мягких сапожках, сел, но встать и уйти не порывался. Сегодня в «норе» опять было жарко. А вот от него, как всегда, пахло свежестью. Надо же! Тут же я подумала, что не успела сходить в душ. Села подальше. Откусила кусок пирога, уговаривая себя не спешить, не волноваться и не подавиться.
«Будет братец есть или не будет?»
Лис посидел, уставившись в одну точку. Потом подвинул к себе мою кружку.
– Э, это моя, из дома ещё… Ладно, ладно, если тебе понравилась, пей из неё.
Всё-таки я добрая! Из-за этой кружки мне пришлось дважды драться насмерть в детдоме на Земле. В конце моего пребывания там все знали: Лизины вещи не замать! Папа бы не одобрил… Но не драться же мне сейчас!
– Ещё бабушкина. Хорошо, что не бьётся. Не дожила бы.
Лис взял кусок пирога. О! Невероятно! Ест мою стряпню!
Неудобно сразу заикаться о деле. Подожду.
Лис ел с аппетитом и был похож на обычного человека. Даже в своих кружевах. Жаль, я не приготовила «чего-нибудь посущественнее», как сказала бы Марфа.
Лис допил чай, поставил кружку, вытер губы салфеткой.
Вот сейчас спрошу… И тут Лис провёл рукой по моему стриженому затылку. Быстро и легко. И как-то нежно.
– Ты и вправду ни на кого не обижаешься или притворяешься?
– А… – я и не поняла сразу о чём он. – Ты про косы?
Лис кивнул.
Надо же! А я думала, что он давно забыл про них.
Дело в том, мамуль, что твоя дочь – как бы помягче
– Лиза, там Люк! Иди скорее! Что делать?
Короче, ай-я-яй, ой-ё-ёй!
Возле заграждения вся их компания толпится, вниз смотрит. Я глянула, а там… Мам, там Лис висит над пролётом, уцепившись за какую-то перекладину. Как держится, непонятно! И не дотянуться! Вокруг орут, суетятся, у меня голова пошла кругом. Рита кричит:
– Верёвка нужна!
А верёвки нет. И тут Сьюзи шепчет:
– Лиз, если твои косы связать – можно достать до Люка.
И что ты думаешь, я – недоумок просто – начинаю отрезать косы ножницами – кто-то ножницы тут же протянул. Стараюсь, тороплюсь, пыхчу – ножницы режут плохо! Отрезала. Голову подняла… А этот… нехороший человек стоит у заграждения как ни в чём не бывало, манжеты кружевные поправляет.
Все от смеха просто падают! Рыдают. Ну, очередная капля терпения лопнула!
Я к нему подъехала, косы вокруг его шеи завязала узлом, хорошо, что не придушила от злости:
– На память, – говорю. – Носи на здоровье!
Глазами сверкнул. А я повернулась и домой поехала.
Ночью поплакала, но так, не особенно долго. С короткой стрижкой даже легче. С косами, знаешь как я мучилась? А сейчас у меня стрижечка – загляденье! Чёлка на глаза падает – непривычно. Но парикмахер сказал, что стильно. Правда, до сих пор иногда в кафе слышу: «Эй, Рапунцель, тащи пиво!»
– Меня в детдоме, там, снаружи, уже стригли. Растут быстро… Отрастут. А если я буду обижаться, не выживу. А что, совесть замучила?
– Ты хочешь выжить? – вопрос про совесть Лис проигнорировал.
– А ты нет?
– Мне всё равно.
– А мне не всё равно. Меня дома ждут.
Ляпнула всё-таки.
– У тебя есть дом?
– У меня есть родная семья. Мама, папа, братья, сёстры.
– Эти? – Лис достал из-под подушки крохотный смятый листочек.
– Ты что, всё обыскал здесь? – от возмущения я вскочила с места, ударившись больно о край ящика. – Послушай, я тебя сюда впустила, потому что тебе нужна была помощь. А ты, как лисичка со скалочкой, честное слово! Выживешь меня отсюда в конце концов! У тебя же есть свои комнаты, и без Контроля!
Лис снова улёгся, закинул руки за голову:
– Мне здесь нравится.
И закрыл глаза.
Я вздохнула и села на край ящика.
«Нравится ему, видите ли! Ничего себе!»
Ещё вчера мне хотелось сменить картинку на стене, даже начала рисовать вечерний закат. Вот и буду сейчас дорисовывать. Я у себя, в своей собственной «норе»!
Прикрепила «паучок» на доску с пришпиленным листом бумаги. Папку с бумагой для рисования – драгоценность в Колониях – подарили мне Шуанг и Кэт на день рождения. И краски, и мелки, и карандаши.