Колыбельная для вампиров 4
Шрифт:
В банде, состоящей только из мужчин далеко не все её члены, предпочитали однополые связи, поэтому гораздо больше было невольниц из числа вампирок. Совсем уж на рабском положении находились люди-ментальники. Их содержали в отдельном загоне, как скот. Более полугода непосильной работы, и изощренных издевательств никто из них не выдерживал. Зачастую ментальники сходили с ума или кончали жизнь самоубийством, видя, как их хозяева развлекаются. Невозможно остаться в здравом уме, видя, как живых людей используют в качестве мишени и на спор бросают в них ножи, или за малейшую провинность сдирают кожу.
Так что юные вампиры, по сравнению
Убыль в рядах юных вампиров Пабло пополнял за счёт рейдов к соседям. Конечно, тех потеря молодняка не радовала, но до вооружённого конфликта дело обычно не доходило. Такое безрассудство сулило слишком много неприятностей. Свирепая, до зубов вооружённая и крайне мобильная банда Пабло обязательно нападала на смельчаков, пытающихся дать им отпор, и дело для них заканчивалось крайне плачевно. В лучшем случае бедолагам удавалось сразу же откупиться. Конечно, если было чем после учинённого погрома. В худшем — приходилось платить постоянную дань.
При всей своей свирепости бандиты редко убивали сородичей, дело было не в принципах и тем более не в уважении к себе подобным. Они боялись привлечь внимание Старейшего, который радикально подходил к решению проблем, мешающих нормальному течению эксперимента на базе, и безжалостно уничтожал виновников чрезмерной смуты.
Томас был одним из долгожителей среди невольников Пабло. Мальчик был слишком красив, и он никак не мог заставить себя расстаться с ним, хотя знал, что пора передать его другому или продать с аукциона. Несколько раз Пабло заносил его в списки и каждый раз вычёркивал. При всей своей бесчеловечности он по-своему привязался к упрямому мальчишке и даже начал давать ему некоторые послабления, не обращая внимания на глухое недовольство остальных членов банды. В общем, он сам угодил в ту же ловушку, что и остальные, только не находилось желающих указать ему на это.
Незаурядная сила воли давала Томасу силы жить, но по истечении трёх невольничьих лет, будучи уже подростком, он твёрдо решил, что пора уходить за грань, раз уж нет другого выхода. Тем более что в последнее время разъярённый Пабло слишком часто вымещал на нём досаду за неудачные походы к соседям. Неожиданно те начали давать грамотный отпор и его банда, неся потери, каждый раз позорно бежала. Колотя мальчика, Пабло рычал, что не даст победить себя какой-то интеллигентской гниде, начитавшейся книг и теперь возомнившей себя великим полководцем. Вот только тот, кто ему противостоял, был не только из среды учёных, которых не разрешалось трогать, он был из числа неприкосновенных. Выступить против таких значило выступить против самого Старейшего, а это было заранее проигрышное дело. Как было уже не раз проверено, возмездие следовало незамедлительно и каждый
После очередного поражения Пабло с горя напился и подзуживаемый Марком, отдал мальчика на поругание своим подельникам, хотя уже давно этого не делал. Отвыкший от коллективных изнасилований Томас дрался как одержимый. В результате его привязали и вволю поиздевались. Причём привычный к побоям, он куда болезненней воспринимал презрительные реплики Марка. Ведь он единственный из всех бандитов относился к нему более или менее по-человечески.
Это унижение послужило последней каплей. Уязвлённый до глубины души Томас поклялся умереть, но отомстить обидчикам.
На помощь ему пришёл счастливый случай.
В руки Марка попал русский пистолет ТТ. Оружие было из новоделов, к тому же его произвели в стране, где народ восстал и там творился полнейший бардак. После пристрелки в заброшенных катакомбах Марк заявил, что пистолет — полное дерьмо и вместе с коробкой патронов швырнул его в ближайшую расселину.
Дрожа от нетерпения Томас едва дождался ночи. Спустившись вниз, он отыскал пистолет и коробку с патронами, но она была пуста. К его радости, магазин пистолета оказался полон.
Оружие придало ему уверенности. И наконец день возмездия настал.
— Эй, сучонок, живо спускай штаны. Учти, тварь, будешь кочевряжиться, я так тебя отделаю, что мало не покажется, — лениво цедя слова проговорил Пабло. На ходу расстёгивая штаны, он направился к мальчику.
Томас замер, глядя на приближающегося насильника. Он знал, что в случае неудачи жить ему осталось считанные минуты, а затем с отчаянным воплем схватил пистолет и, забыв о намерении как можно дороже продать свою жизнь, выпустил всю обойму в ненавистное лицо.
Застигнутый врасплох Пабло всё же попытался увернуться, но судьба по-прежнему благоволила мальчику и одна из пуль угодила бандиту прямо в глаз.
Оглохший от выстрелов Томас поначалу не понял, что произошло, а затем его затопила свирепая радость. Он победил, ненавистный враг был мёртв. С раскуроченной головой он лежал на полу и его единственный глаз невидяще смотрел в потолок. Тут он увидел повисший член Пабло и это вызвало у него такое омерзение, что он схватил нож, но тут ворвались бандиты, привлечённые звуком выстрелов.
Первым в комнату влетел Марк. При виде мёртвого Пабло на его губах промелькнула удовлетворённая улыбка, и он обернулся к встревоженным бандитам. «Ша, парни! Как говорится, король умер, да здравствует король. Сами знаете, Пабло зациклился на любимчике Старейшего, а это чревато для нас большими неприятностями. Так что не вините подстилку, вините меня», — проговорил он, видя, что Рубус вознамерился пристрелить мальчика.
Марк был правой рукой Пабло. Поскольку ему никто не бросил вызов, его авторитет был неоспорим, а это значило, что его уже признали новым главарём банды. Охранник немного помедлил, а затем убрал оружие в кобуру. Марк одобрительно хлопнул его по плечу. «Ты прав, мой неразговорчивый друг! Мальчишка слишком хорош, чтобы вот так пускать его в расход. Верно, парни? — он подмигнул остальным. — Не знаю, как вы, а я соскучился по малышу. Да вы не бойтесь, я не Пабло, жадничать не буду. Подстилка, как положено, будет общей».