Колышек у вербы (Рассказы)
Шрифт:
Он бросил что-то на землю у маминых ног и закричал:
— Принимайте ужин!
Вася так и замер, когда увидел ужин, который принёс папа. Это была огромная подстреленная птица, похожая на индюка, который гулял у бабушки во дворе на Украине, откуда приехал Вася.
— Это дрофа, сынок, — объяснил папа. — Степная птица. Много их здесь бродит. Вот и пришлось добыть одну на ужин.
Женщины общипали дрофу, и мама отдала Васе пёстрые пёрышки. Маленькая Ленка, дочка тёти Маши, конечно, сразу запищала: ей тоже захотелось этих красивых пёрышек. Васе сначала не хотелось делиться с ней: ведь это его папа убил дрофу. Но мама шепнула:
— Ты же старше,
И тогда он поделился с Леной, и она сразу утихла, приделывая к куклиной шляпе новое пёрышко.
Вот так и зажили в степи папа, мама, Вася и ещё много других семей. В землянке было тесно, особенно когда наступила зима и буря завывала с утра до вечера. Ребятишек почти не выпускали на улицу.
— Ещё заблудитесь в пурге! Носы поотморозите!
Вася так ждал, когда, наконец, построят новый дом. Наступили весенние дни, и он всё время проводил на строительной площадке и даже помогал рабочим: приносил им спички, подавал инструменты, а один раз попробовал даже замешивать глину.
Сразу строились два дома. Ведь людей было много и всем хотелось переехать в новые, светлые, удобные квартиры. И вот настал день, когда первый дом был готов. Он стоял такой большой, высокий, и строители разбивали вокруг него сад и красили яркой зелёной краской заборчик.
Через два дня жители первых целинных землянок должны были переехать в новый дом. Вася лёг спать с таким же чувством, как он ложился накануне новогодней ёлки или своего рождения: знал, что проснётся и вдруг произойдёт что-то очень-очень радостное необыкновенное.
Утром он открыл глаза чуть свет и вдруг услышал, что взрослые уже разговаривают между собой. Папа что-то рассказывал.
— Правильно! — сказал дядя Ваня. — Так и надо.
«Так и надо переезжать», — понял слова дяди Вани мальчик и закричал требовательно:
— Мам, а мам, переезжать будем?
Вдруг все замолчали. К Васе подошла мама и взяла его на руки, ещё сонного и тёплого. Она поцеловала его и сказала:
— А мы, сынок, никуда не поедем, пока не будет готов второй, а может, и третий дом.
Вася растерялся:
— Директор не пустил нас в новый дом?
Мама засмеялась:
— Пустил, пустил, сынок. Да мы сами отказались. Ты слышал, папа сейчас рассказывал, как он просил директора нас отсюда не переселять.
— Но почему же? — огорчённо спрашивал Вася. — Так и будет стоять пустой новый дом?
— Ну, что ты, сынок! — сказал отец. — Сегодня же его заселят.
Он взял Васю из маминых рук и посадил к себе на колени:
— Понимаешь, — начал он негромко, — мы ведь здесь давно с тобой живём, почти год. Прямо на траве поселились и первые дни дрофами питались. А сейчас у нас и столовая тут, и хлеб печём сами в пекарне, и магазин есть. Вот школу достраиваем. Этой осенью в неё ребята пойдут постарше тебя, а через год и ты. Мы ко всему тут привыкли и ничего не боимся — ни холода, ни тесноты. А теперь приехали сюда новые люди, прямо из города. Им здесь трудно в первое время. Вот мы, старые рабочие, и решили: пусть сначала новички дом займут, а мы подождём, мы старожилы…
Вася слез с отцовых колен задумчивый. Позавтракал и начал перетаскивать на улицу своих друзей: рыжего мишку с оторванным ухом, собаку Бишку, которая пищала, если надавить ей на живот, чёрного зайца Томку, маленьких лошадок и целую гору всяких железок, кубиков и книжек.
Он начертил на земле палочкой большой круг и разложил в нём игрушки, книжки, железки. Но их оказалось так много, что они не поместились в кругу. Тогда Вася
Вышла Ленка и жадно разглядывала издалека Васины сокровища.
Вася великодушно разрешил:
— Иди сюда, поиграем.
Лена торопливо ответила:
— Я сейчас.
Она на минутку убежала в землянку и вернулась оттуда, волоча все свои пять кукол. Их тоже рассадили в прямоугольнике. И Вася сказал:
— Во втором новом доме у нас будут такие уголки, там будут жить куклы, мишки, зайки. А пока подождём!
И он повторил горделиво папины, не совсем понятные слова:
— Мы старожилы! А они ещё новички! — и махнул в сторону нового дома.
Маленькая повесть о большом классе
— Придёт, — сказал на прощание дядя Евстафий. Он вышел из класса, на пороге обернулся и подмигнул хитрым коричневым глазом. — Ждите…
Золотая Звёздочка на лацкане его пиджака сверкнула, словно маленькое солнце. Ребята как сидели за партами, так и застыли.
— Неужто придёт? Скоро придёт?
Его ждали долго и нетерпеливо. И когда, наконец, он появился на дороге, чуть покачиваясь на своих круглых ярко-красных лапах, и двинулся к школьным воротам, все просто не поверили, что сбывается затаённая мечта. Он шёл быстро, а впереди и сзади него летел во все стороны синеватый снег, который накануне покрыл сельскую улицу и побелил поля. Это случилось как раз на большой перемене. И те, кто играл во дворе, перебрасываясь первыми декабрьскими снежками, и те, кто находился в широком школьном коридоре, бросились к воротам и распахнули их.
— Входи, друг, входи!
Краснолапый трактор вёл отец Володи, совхозный механик Иван Брагин. Володя чуть не закричал:
«Ах, какой же ты, папка, ты же знал, что сегодня, что же ты не сказал?»
Но он, конечно, ничего не крикнул, а только глядел на отца, широко раскрыв большие чёрные глаза. Механик заметил этот взгляд, усмехнулся и сказал весело:
— Эй, трактористы, принимайте коня! Ладный конь. Мы его вам отремонтировали любо-дорого.
Трактор вошёл в ворота, стал под навесом, который ребята сколотили ещё много дней назад. Навес оказался таким большим, что под ним свободно уместился не только этот желанный гость, но рядом могли бы ещё свободно стать несколько таких же его краснолапых братьев.
Володин папа собирался сказать что-то, но в это время раздался неумолимый звонок: настойчивый, громкий, он звал в классы.
И тогда, перекрывая голос звонка, механик крикнул:
— После уроков шестиклассники собираются здесь, у трактора!
Ох, как долго тянулся сегодня последний урок! Даже всегда внимательная, спокойная Даша вертелась на парте, то и дело выглядывая в окно, откуда виден был кусочек навеса.
Учительница была вынуждена сделать ей замечание:
— Я сегодня не узнаю тебя, Пак. Что случилось?