Колючка и стихоплёт
Шрифт:
– Глаз как у жабы.
– Зелёный? – растерянно уточнил Кирилл.
– Ты дебил? Жаб не видел? Чёрный. Я в канаве у пустыря здоровенную жабу поймала, у неё глаза такие же дурацкие как у тебя.
Она гадливо передёрнулась и попыталась проделать фокус с картинным сплёвыванием, но во рту пересохло, и получился только глухой свист.
– Не садись больше на мои качели, – тут же придумала она новое правило.
Кирилл давно наблюдал за Маликой, её непонятная агрессивность не была сюрпризом, но впервые это коснулось его лично. Соседку с раннего детства выпускали гулять во двор, Профессор выпроваживал её, как только на пороге появлялся очередной клиент, чтобы
Он и не догадывался, что Малика начала его ненавидеть заранее, до знакомства, за то, что в его мире было целых две женщины, а у неё – ни одной. Кирилл в свою очередь мечтал об отце. И хотя внешностью удивительно походил на Профессора, иметь в родственниках человека, который выглядит, словно только что съел домашнего питомца на глазах его хозяина, побаивался.
И вот мечта Кирилла осуществилась, Малика заговорила с ним, но дружба в её планы не входила. Обида подступила к самому горлу, мешая дышать. Пока он боролся со слезами, Малика перелезла через ограждение и направилась к подъезду, таща рядом велосипед. Кирилл вскочил и собирался сказать то, что всегда говорила ему мама: глаза у него феноменальные, и через них можно разглядеть всё волшебство мира, но выкрикнул совсем другое:
– Сама ты говно!
Вот так, обменявшись комплементами, они и познакомились.
2 глава. Профессор
Целую неделю до начала взрослой студенческой жизни друзья провели в деревне. Объели все кусты смородины у Антонины Сергеевны и перешли на соседские, не огороженные забором, а зря. Не будет теперь варенья у доброй тёти Веры. Загадка внезапного расположения Профессора к Кириллу осталась не отгаданной: особой дружелюбности отец Малики не проявлял, сохранял холодную отстранённость, но и не гнал его взашей, как раньше, не грубил, а словно присматривался. Уже к вечеру местные прознали о приезде Профессора, и началось паломничество страждущих с ним пообщаться. Напрямую никто ничего не говорил, гости заводили беседу издалека, прощупывая почву, и, к досаде, своей, получали отказ, такой же завуалированный, но вполне понятный. На следующий день забредали новые желающие заглянуть в будущее и разворошить прошлое.
В первый же день Дима понял, что всё уже не будет как раньше. Его лето было украдено вездесущим Эдькой. «Ложные» брат и сестра не гнали Мышкина, он участвовал во всех приключениях, но теперь чувствовал себя лишним. Особенно бесила их привычка перекидываться началами предложений и договаривать друг за другом. А иногда они вообще обходились без слов, разговаривали глазами. Из обрывков фраз сложилась безрадостная картина: Кирилл и Малика поступили в педагогический институт, и жить будут в одном общежитии, хорошо хоть на разных этажах. Кирилл по праву кандидата в мастера спорта без экзаменов попал на физкультурный факультет. Тренер постарался,
Вплоть до одиннадцатого класса Малика не утруждала себя учёбой, но по нужным для поступления предметам успела подтянуться, и сдала их почти без проблем. Ей предстояло обучаться на биолого-химическом факультете. О выборе призвания девушка даже не думала, потянулась за другом, как нитка за иголкой. Второй, но не менее важной причиной послужило желание выскользнуть из-под утомительной опеки бдительного отца, вкусить студенческой разудалой свободы и наконец жить без оглядки на репутацию Профессора.
В последний день перед отъездом друзья решили сходить на речку Калинку, встретить рассвет. Солнце едва окрасило ватный небосклон, как Дима просвистел у забора. Малика проснулась мгновенно, без мягкого перехода, будто спрыгнула с раскачивающихся качелей. Натянула ещё влажный после вчерашних заплывов купальник, поверх накинула белую футболку Кирилла. Почистила зубы, не утруждая себя расчёсыванием расправила волосы пальцами, и выбежала на веранду. Поперёк узкой застеклённой комнаты расположился надувной матрас, на котором, раскинувшись звездой, сладко спал Кирилл. В одних трусах.
Малика принялась его тормошить.
– Эдька, хватит дрыхнуть, рассвет пропустишь.
Парень не шелохнулся, едва всхрапнул, переваливаясь в глубокую стадию сна.
Малика низко наклонилась над его лицом, пряди волос мазнули по щекам Кирилла. Она хитро ухмыльнулась и по-собачьи лизнула его в нос.
Кирилл растерянно заморгал и сфокусировал взгляд.
– Уже утро? – произнёс он хриплым после сна голосом.
– Мышкин уже у калитки свистит, весь дом сейчас разбудит. – Малика кинула в друга шорты, немного погодя и футболку. – Успокаивай своё утреннее безобразие, умывайся и пойдём.
От яркого румянца Кирилла спасла смуглая кожа. Он сел, повернувшись спиной к подруге, и натянул шорты.
– Кирюха, могла бы сделать вид, что не заметила. Биолог хренов. Это нормальный физиологический процесс.
Несмотря на шокирующую прямоту, Кирилл слишком хорошо знал подругу, чтобы обманываться той лёгкостью, с которой она это сказала. Ей самой было неловко, но именно так она боролась с собственным смущением: вырабатывая цинизм и даже грубость, словно противоядие от окружающего мира, с которым до сих пор продолжала воевать.
Малика уже стояла в дверях, сливаясь с предрассветной дымкой. Невысокая, но фигуристая, ничего мальчишеского в её стане не было, как бы она на это ни надеялась. Трудно было поверить, что всего несколько лет назад её запросто можно было спутать с мальчиком и со спины, да и спереди тоже. В заблуждение вводили широкие плечи, теперь же уравновешенные округлыми бёдрами.
Малика оглянулась, сверкнув улыбкой.
– Будущий. И вообще не биолог, а учитель биологии.
Кирилл натянул футболку и приблизился к девушке.
– В таком случае это не педагогично, Кирюха.
Малика неопределённо хмыкнула и легко сбежала по ступеням во двор.
Не успел Дима насладиться беседой с дамой своего сердца, как показался Кирилл. Он уже почистил зубы и даже умылся холодной водой, но всё ещё выглядел сонным.
До речки друзья добрались на велосипедах за каких-то десять минут. Обгоняя их, в небе разрастался рассветный пожар. Выехав на пригорок, они бросили транспорт и уже пешком закончили путь на край высокого берега. В торжественном молчании уселись рядком, касаясь плечами. Малика оказалась посередине, но даже окружённая теплом тел, немного зябла от утренней росы.