КОМ 3
Шрифт:
— Чего с князем? А щас расскажу, если ты не знаешь. Итак, собирались мы с Гуриели на прогулку. Знаешь — по набережной, культурно, может, потом каких пирожных поесть, развлечь девушек. А он мне вдруг: «Свою машину вызывай!» И такой серьёзный, парадную форму надел, ордена все прицепил, и на своей машине укатил. Мой водитель немного замешкался, минуты на три-четыре — и этого хватило! Только мы подлетели ко входу, я выскочил и застал уже конец представления…
— Да какого представления-то?!
— А ты не перебивай, я сам собьюсь… Так вот, стоит наш Великий князюшко,
— А она?
— А она как подпрыгнет, как бросится ему на шею, давай его целовать! «Да!» — кричит…
— Этот вот цирк, что, прям при матушке?
— Да не только при матушке, там же ещё Соня стояла, прислуга ещё. Короче, полный аншлаг. И я ещё подъехал.
Я аж щи есть перестал.
— И чего? — говорю.
— А того! Схватил он её в охапку и укатил куда-то. А мы стоим, вслед пялимся. А потом Соня мне: «И что ж это такое сейчас было?» А сама ледяными иглами в ладонь длиной вся покрылась! Да ещё матушка ихняя… давай меня расспрашивать. А я и сам невпонятках. Короче, накрылась медным тазом моя прогулка. А вечером Сокол наш сизокрылый изволил пребывать в роскошном, расслабленном настроении. И говорит мне — всё, мол, женюсь! И пошло оно лесом, предсказание это!
— Сладилось, выходит у них!
— Да ты не перебивай! Я утром к Соне подошёл, а мне чуть голову не откусили, — Витгенштейн, понизил голос: — Оказывается князь вчера с Марией…
— А вот это не нашего ума дело! Кто там с кем, кого, чего… Взрослые люди!
— Да знаю я! Ты чего? Я ж не про то тебе толкую! Я почему к Соне до сих пор сватов не послал? Она ж старшая, а там предсказание было о том…
— Я в курсе.
Пётр помолчал.
— Я теперь могу спокойно с Соней объясниться, да?
— Гос-споди, Петя! Это исключительно твоё дело! Хочешь — объясняйся. Не хочешь — молчи себе и дальше в тряпочку. Я-то тебе зачем? Кольцо подержать? Или коврик под ноги подстелить ко времени?
— Какой еще, нахрен, коврик?
— Так когда ты перед ней на колено вставать будешь?
— Блин! А я уж себе навоображал! Короче, боюсь я. Ты бы видел те ледяные иглы! У Сони до сих пор глаза синим светятся!
— Слушай, а она что… на себя великокняжескую корону примеряла?
— Да не она, там Владетельная княжна всем рулила. Это до вчерашнего времени. Она Соню в императорский дом толкала. А та после предсказания-то особо и не сопротивлялась.
— А ты?
— А что я? Такие браки… они почти на сто процентов по расчёту, а не по любви. А если старшей предсказано родить великого мага, то сам понимаешь, император не упустит…
— Судя по всему, Иван взял решение этого вопроса в свои руки.
— Да там не только руки…
— Сударь! Фу таким быть!
— Так я ж от зависти! — Пётр помолчал. — Короче, Иван проболтался о зелье удачи. Давай я у тебя его куплю? А? Он вообще рассказал, ты его прям литрами хлебаешь! Дай маленько, ну что тебе стоит? А? Я выпью и сразу к Соне пойду. Может, и не прибьёт. Теперь-то чего уж?
— Да нету никакого зелья!
Пётр состроил
— Ну Коршун, ну будь лапочкой! Ну дай такому хорошему парню, мне — мале-е-енечко, а?! Не в службу, а в дружбу.
— Петя, слушай сюда! — я наклонился над столом, Витгенштейн заинтересованно наклонился ко мне, — по секрету тебе скажу, — ого как глаза засверкали! — только ты никому! Понял? Вообще никому! Нету у меня зелья удачи! Нету! Нет! И никогда не было!
— А Иван…
— А Ивану я дал вот это, — я достал из кармана пузырёк с матушкиным усилином. — Смотри. Я капаю тебе в морс, вот столько, — мама меня прибьёт, точно прибьёт, — а себе остальное, — я опрокинул пузырёк в рот.
Пётр зачарованно смотрел на свой стакан. Ткнул в жидкость пальцем, облизал, почмокал губами, подождал… и бахнул стакан залпом.
— Всё! Я пошёл!
— Куда, блин горелый?
— Пока действует, пойду предложение делать!
— Что действует? А коврик?
— Какой коврик?.. Тьфу на тебя, Коршун! Всё бы шуточки… Слушай, точно действует! Лёгкость какая-то… Ой, я сейчас…
Витгенштейн гордо выпрямился и, прямой как палка, вышел из столовой. Это чего я натворил, а? Даже не доев, я бросился за ним. Пётр быстрым шагом удалялся в сторону учебных залов третьего курса.
— Да подожди ты! Лось быстрый!
— Тебе-то чего? И даже не думай меня отговаривать!
— Да я не собирался. Просто рядом побуду. Ну, типа, для поддержки.
— А это можно! Что-то меня несёт. О! А вот и сестрички! Удачно! — по аллее к учебным корпусам шли близняшки, Пётр прям с видимым усилием взял себя в руки, зыркнул на меня и напряженным шепотом произнёс: — Действует зелье! Действует! А говорил, нет ничего! — он автоматическим жестом оправил мундир. — Всё, я пошёл! — и уже в полный голос: — Сонечка, душа моя! А я как раз тебя собирался тебя искать, думал вы уже в аудитории…
Сестры настороженно замерли.
Витгенштейн подскочил к сестрам и упал перед Софьей на колено.
— М-да, а коврик-то был бы кстати, прав Коршун! Дорогая Софья, я Пётр Петрович Витгенштейн предлагаю тебе руку и сердце, колец пока нет, но это позже… согласна ли ты стать моей женой и…
— Балаболка! — перебила его Соня. — Балаболка моя любимая! Да! Да! Согласна я! А теперь вставай, хватит колени протирать!
Она сунула какую-то папку в руки Маше, которая в тихом обалдении взирала на происходящее, и, ухватив Петра под руку, вприпрыжку убежала с ним по дорожке.
— Так корпуса же не там! Подождите, оглашенные! — Маша сунула папку мне и побежала вдогонку за Петром и Соней.
САФЬЯНОВАЯ ПАПОЧКА
— О как! — это всё что мне удалось выдавить из себя. Во что я опять вляпался? Зелье, мать его, удачи, да? Ежели меня матушка не прибьёт, то Великий князь вместе с Владетельной княгиней в блин раскатают, точно!
Постоял я немного и пошёл учиться. Амурные дела — они делами, а учёбу никто не отменял.
Папка сафьяновой кожи с золотыми завитушками по уголкам смотрелась в моих руках крайне чужеродно. Может, в класс к княжнам занести?