Команда бесстрашных бойцов
Шрифт:
– Всегда пожалуйста.
– Даня, сейчас в Москве всего один «чистый остров» – блуждающая территория приблизительно метров на пятьсот во все стороны от Прялки.
– А остальные? Ну, кроме Охотника и Давила.
– Тихое Место обезвредил Макс Карамаякис, мой учитель. Последняя его работа… А Шкаф Каббалиста взяли гоблины. Положили там полсотни солдат и двух магов, а потом все-таки разрядили устройство. Правда, больше в «чистые острова» они не лезли, видно, решили, что не стоит оно таких потерь.
– Прялка была самой мощной
– Во-первых, да. Во-вторых, она свихнулась.
Генерал молча ждал объяснения.
– Даня, те, кто ее устанавливал, рассчитывали на простой антигоблинский эффект. Иными словами, любой гоблин, появляющийся на дистанции не более пятисот метров от Прялки, распознавался как приемлемая цель и немедленно уничтожался. И первые лет пять Прялка работала безотказно. Потом она совершила очередное, можно сказать, плановое, давно предсказанное исчезновение. А когда вернулась, то распознающий элемент здорово расширил диапазон целей.
– Добавил людей в список «приемлемых целей»?
– Если бы только людей! Уничтожаются все, кто на протяжении определенного периода проявляет способность к логическому мышлению. Короче говоря, гоблин в зоне недоступности загибается сразу, человек – после небольшой паузы секунд на двадцать, у вампира пауза малость побольше, у низшей нечисти еще больше, а псу позволительно гулять сколь угодно долго. Если, конечно, эта милая собачка не вздумает курочить блок автономного управления: у всех магических машин, построенных мастерами-хранителями, защита от взлома отменная, так что собачкин хвост отнесет на километр от собачкиного носа.
– Я одного не пойму, старик. Неужели никто из твоих собратьев-умников не впендюрил в машину коды безопасного отключения?
– Коды были. Только все, кто их знал, давно мертвы.
– Поня-атно. До того, как мы начнем тактические планы строить, надо бы выяснить одну мелочь
– Да?
– Отчего мы с этой штукой должны торопиться? Я по роже твоей давно понял: торопиться надо. Но какого ляда, старик, ведь она стоит себе и стоять будет еще хоть тыщу лет не суйся туда, и будешь жив-здоров… Так зачем она тебе срочно занадобилась?
– Срочно – не срочно… это вопрос месяцев, Даня. Но уже не лет и не десятилетий. Я ходил к Прялке с аппаратурой в самом начале года и зафиксировал очень неприятное изменение: расстояние, на котором цель распознается, составляло не пятьсот метров, а шестьсот пять. Еще разок я прогулялся туда в мае. Думал, может, ошибочка вышла, надо бы проверить… Шестьсот семнадцать метров. А в июле было уже шестьсот двадцать два. Рост подконтрольной территории ускоряется. Что ты на это скажешь?
Даня прикинул все плюсы и минусы.
– Вот что скажу: раньше чем через две недели мы туда не сунемся. Ты не в форме, а я не в теме. К тому же я плохо знаю тамошнюю местность. Зато когда пойдем работать, все будет всерьез.
– Я не в форме? У тебя всегда была склонность к преувеличениям, мон
– Да хрена ли выдрючиваться? Ты кусок дерьма, старик. «Не в форме» – это я так, из вежливости сказал.
Мастер спорить не стал. Даня всегда проявлял сверхъестественное чутье на чужую силу и слабость. Раз он говорит: «Кусок дерьма», – значит, кусок дерьма. Но Гвоздева мятежная натура не дала ему спокойно отступить.
– Ты, может, и прав, Даня, но врезал я тебе утречком как надо. Чувствительно врезал.
Генерал с полминуты подбирал слова, желая выразиться повежливее.
– Я… это самое… обрадовался, когда ты хотя бы попал по мне.
Гвоздь шутливо поднял руки. Тут он вспомнил о пироге и о кофе. Перерыв пришелся очень кстати. Мастеру и генералу предстояло еще двенадцать вечеров провести за одним столом, высчитывая подходы к Прялке, вооружение, снаряжение, хронометраж, – ссорясь и мирясь, отыскивая самый оптимальный вариант… А именно тот, который обеспечивал обоим счастливое возвращение домой.
Стоило ненадолго расслабиться перед началом кампании.
– Я, кстати, хотел тебя спросить, старик: ты вообще-то просек, почему мы сегодня праздничный пирог кушаем, почему я с тебя сегодня наручники снял?
– Откуда? Я ведь не телепат, Даня. Должно быть, какой-то срок подошел, вот ты и снял…
– Хм. Не телепат, говоришь? А зателепать умеешь не хуже семейки голодных упырей. В таком деле сроков никто не знает. Выбери любой день, и будет пятьдесят на пятьдесят: может, подходящий день, а может, и нет… В общем, сегодня твой день рождения. Сам-то не забыл? Поздравляю, старик. Тебе двадцать один, и не сегодня-завтра ты превратишься в старую заваль, реально.
Гвоздь долго молчал. Ему сделалось грустно. Жизнь уходит, осталось ее совсем чуть-чуть. И мозги уже не те, а уж о руках-ногах-дыхалке и говорить нечего. Были у него высокие планы, и хотелось сотворить нечто потрясающее, вровень со старыми мастерами, теми, что собрались в тридцать пятом для тайной борьбы. И ничего у него не получилось… то есть по мелочам он наваял много всего, но это же мелочи, игрушки. Время протекло между пальцами, и старость тут как тут. Он не успел. Жизнь была яркая, пестрая, сумасшедшая, вроде бы нет причин жалеть себя. Но в чем-то главном он крепко опоздал. Кто у него есть, что у него есть? Остатки дара да этот балбес, сидящий напротив.
– Даня, друг любезный, во всем мире ты один знаешь эту дату. Разумеется, если не считать меня самого.
Генерал взглянул на него странно и, потупясь, осторожно сказал:
– Старик… э-э-э… может, стоит расширить нашу компанию?
– Не понимаю тебя.
– Да баба тебе нужна!
Глава пятая
ДОЛГИЕ ПРОВОДЫ…
Рано утром, через две недели после Гвоздева дня рождения, Гэтээс был готов к дальнему рейду и ждал в гараже генерала и мастера.