Команда кошмара
Шрифт:
— Но…
— Какие шансы на успех, если мы представим проект в верхах? — быстро спросила Вероника.
— Низкие. Сейчас — низкие, — мрачно ответила ей майор, — Вы представляете, что в мире творится? А, откуда вам… В общем — пока нет. Категорически. Ничего не выйдет. Кладите проект на полку и обкладывайте «стигмовцев» как волков. С призраками я разберусь сама, съежу с вами в «Жасминную тень», попытаюсь до них донести, что космическую программу заморозили, пока Европа кипит.
И вновь молчание. Тяжелое молчание, полное тяжелых мыслей. Огромная работа, успешная работа, проект, в который вложили столь многое… и на полку?
Тишину нарушит старческий ехидный голос.
— Лучше бы меня дослушали, вертихвостки. Зачем вам кусок Стакомска, когда совсем рядом есть целая его половина? А к ней еще и страна прилагается.
— Бабушка, ты о чем? — робкий и недоверчивый голос Цао Янлинь звучит почти по-детски.
— Я о Китая, глупая. О Китае.
Глава 16
Низшее благо
Не люблю нарываться. Никогда не любил и не понимал насилия. Драка между двумя людьми? Какой итог может быть? Что получает победитель? Что проигравший? Как по мне, так драка — это занятие для пьянчуг и буйных придурков. Эдакий компромисс, недоделка для выплеска инстинктов. Ни себе, ни людям. Но совсем другой вопрос, когда всё серьезно.
— Ты просто мудень, — пропыхтел я, уворачиваясь от луча обжигающего даже на расстоянии в метр холода, — Придурок. Дегенерат. Говноед хренов!
Лучи шли один за другим, да с такой частотой, что между обидными словами мне приходилось играть роль динамично перемещающегося облака. Впрочем, мой противник так сильно побаивался собственной силы, что делал немалые паузы перед выстрелами, перебегая в области менее охлажденного от его залпов воздуха. Это и позволяло мне что-нибудь выговаривать. Мы буквально скакали друг напротив друга.
— Ты собственными руками сунул себе в жопу деревяшку! — подзудил я взбешенного Коробка, с трудом стоящего на ногах после последнего рывка, — Сменил! Свой! Собственный! Гребаный! Вид! Перестал! Быть! Человеком! А потом такой «ой, а почему это ко мне так относятся?!». Ху*сосятся!
Последнее слово задело какие-то совсем уж нежные чувства у мужика, поэтому он решил приложить меня своим козырем, которым один раз чуть не достал в джунглях — огромным тепловым выбросом. На этот раз я был готов, банально уйдя свечкой в небо под углом к направленному взрыву. А затем, вернувшись, встать чуть подальше, чтобы не обожгло раскаленным воздухом. Лежащий на земле из-за неловкой прыжка неосапиант сверлил меня ненавидящим взглядом.
— Что, Тимура? — продолжил я, — В чем я не прав? Ладно бы ты простым фуфелом был, так ты же лямку тянул, недоумок. Ты же оттрубил в войсках, ушел с медалями, тебе не привыкать жить по приказу. Что скажешь?
— Сам… пришёл, сам… ушёл, — выдохнул мой противник, явно готовя атаку исподтишка, — Слышишь?! Я ушёл!
— «Сям присёль, сям усёль»… — передразнил я его, скривив лицо пообиднее, — Ты чё? Колобок, чтоль? Ты чё? С автоматом усёль? С гранатами? На танке, бл*дь, в свою деревню уехал, а?! Долбо*б!
— С-сука! — психанувший мужик-таки не выдержал, продемонстрировав свой козырь.
Выглядела это как быстрая череда вспышек холодного голубого
Неграмотному мне еще спецы, работающие с товарищем Молоко объясняли один интересный эпизод — никаких лучей холода, вспышек холода или замораживающих прикосновений попросту не бывает. Никак. Энергия — она вполне подчиняется законам природы, ну, до того, как неведомым образом появляется в источнике неосапианта. Поэтому заморозить что-либо можно, но… изъяв энергию из предмета или пространства, замедлив молекулы и прочие элементарные частицы. Поэтому-то у Коробка и была настолько мощная (и опасная!) для адаптанта способность — он манипулировал чем-то, плотно связанным с изменениями температуры. Вот сейчас, к примеру, он создал своеобразный проход в пространстве, по которому отправилась… наверное, будет правильно назвать это капсулой с радикально неравномерно распределенной тепловой энергией. Внутри максимально богатая на энергию область, снаружи — кокон из концентрированной холодной пустоты. Вместе — взрыв.
— Ну вот, о чем я и говорил, — собравшись в человека, я не показал, как мне больно от взрыва, а вместо этого нагло почесал яйца, — Ты спёр у государства танк, вставил его себе в жопу, а теперь жалуешься… Мудак.
— Бесишь… — выдохнул Коробок, падая на спину, — Все вы… бесите.
— Ты что, баба, чтобы тебя логика бесила? — мстительно добавил я по больному месту этого полудурка.
Ответа я так и не дождался, так что, бросив противника валяться на траве, ушёл пить квас. Ту самую темную, едва-едва горьковатую, отдающую сладостью и жженым черным хлебом амброзию, на которой когда-то в моем мире делали самую вкусную в мире окрошку. Вы за кефир? Не проблема, это мы тоже едим.
Изначально я думал, что Коробку каюк. Полный. Уж больно его хорошо приложило, когда та девка попробовала его прикончить. Даже после того, как ему поправили здоровье, Тимур этот валялся сломанной куклой и пялился в потолок. Однако, мои задушевные истории и табачный дым что-то тронули в его заскорузлой душе преступника-рецидивиста, от чего он… нет, вру, конечно. Ничего они не тронули. Я просто предложил ему обмен сдохнуть человеком, а не полубезумным куском помирающего от химии неогена в обмен на сведения и предположения по поводу того, что могла устроить его подруга. Плюс шанс грохнуть меня в процессе терапии. Ах да, фотографии шрамов на его черепушке и снимков, демонстрирующих ту дрянь, что сидела у него в мозгу, тоже можно приплюсовать. В общем, парень переобулся.
Это сработало. Относительно. То есть — говорить он говорил, а вот угробить меня пока старался не изо всех сил. Юлька предполагала, что всему виной осторожность Коробка, боящегося как использовать некоторые способности, так и не убить меня одним махом. Ему же никто не гарантировал, что наши дуэли не страхуются? Именно. А я страховался. Так что получилось ни вашим, ни нашим, но он говорил, исправно лез драться в предназначенных для этого местах, а заодно вдохновлял своим примером ждущих своего часа Акриду и Глаза.