Командарм Уборевич. Воспоминания друзей и соратников.
Шрифт:
Стремясь быстрее усовершенствовать вооружение Красной Армии, Уборевич тщательно изучал все новое, что появлялось в технике зарубежных армий.
Он вел переговоры с иностранными фирмами, закупал новые образцы оружия, вместе с конструкторами изучал их, выявлял недостатки, испытывал на полигонах. В результате разрабатывались требования к новым образцам. Указания Уборевича, основанные на отличном знании тактики и богатейшем военном опыте, наталкивали конструкторов на новые технические решения. При посещении конструкторского бюро Путиловского завода
Конструктор в присутствии Уборевича быстро набрасывал ориентировочные расчеты. Сначала все шло хорошо, потом что-то не сошлось. Конструктор растерялся и виновато взглянул на Уборевича. Тот приободрил его.
– Вы хорошо вели расчет. Но мысль новая, а расчетные нормы старые. Вы попробуйте от них отрешиться. Смелее! Прикиньте еще.
Конструктор снова произвел расчет, и лицо его озарилось улыбкой: он нашел нужное решение! Улыбнулся и Уборевич:
– Ну вот видите!
М. В. Захаров. ДРУГ И ВОСПИТАТЕЛЬ.
ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА М. В. ЗАХАРОВ
Летом 1931 года в Смоленск прибыл новый командующий войсками Белорусского военного округа - И. П. Уборевич.
Мы уже были наслышаны о нем как о прославленном полководце гражданской войны. Многие из нас были знакомы с его трудами и высказываниями по различным вопросам военного искусства. До назначения к нам он командовал войсками Северо-Кавказского и Московского округов, был начальником вооружений Красной Армии и снискал репутацию высокограмотного командира, творчески преломляющего боевой опыт в обучении и воспитании войск.
По приезде новый командующий собрал командный состав окружного управления. На этом совещании довелось быть и мне, служившему тогда в оперативном отделе штаба округа.
Бросилась в г лаза какая-то особенная подтянутость, собранность, серьёзный, проникновенный взгляд нового командующего. Все его вопросы и реплики по докладам начальников отделов отличались глубоким знанием военного дела и практичностью. Выглядел он сравнительно молодо, но чувствовалось, что перед нами опытный военный специалист.
Нас -поразило, что И. П. Уборевич, не успев как следует «обжиться» в Смоленске, собрал оперативников, командующих родами войск, начальников служб и выехал на рекогносцировку приграничной полосы. Он долго знакомился с местностью, условиями развертывания войск и прочими особенностями ответственного приграничного округа.
Обследуя войска, он вникал в такие тонкости, которым мы зачастую не придавали значения. Поэтому наши доклады его мало удовлетворяли. Ему хотелось знать подробности боевой и политической подготовки, повседневного быта бойцов и командиров. Не только проверит караульную службу, знание уставов, состояние оружия, но и отведает, чем кормят в полковой столовой, а в казарме заставит красноармейца расстегнуть воротник гимнастерки, посмотрит качество белья.
– Ну, теперь
– многозначительно говорили в штабе округа.
Большое внимание уделял он грамотности и политической сознательности красноармейцев. Интересовался, насколько они понимают идеи, за которые в случае войны им пришлось бы бороться. Как проводят красноармейцы досуг, как помогают им командиры и политработники, ничто, казалось, не ускользало из поля зрения командующего. Он находил время и для личного общения с красноармейцами вне службы; ему хотелось знать душу рядового бойца, его нужды и стремления.
По возвращении в Смоленск И. П. Уборевич давал подробные указания по устранению замеченных недостатков, держал многие мелочи на контроле и не успокаивался до тех пор, пока положение не было выправлено. Так полк за полком, корпус за корпусом повышали свою боеготовность, улучшалось их бытовое устройство.
На длительных учениях, неоднократно проводившихся под Слуцком, Полоцком, Минском и в других районах, командующий добивался прежде всего высокого уровня взаимодействия всех родов войск на поле боя.
Вспоминаю большие учения, проведённые на сильно пересеченной местности в 1935 году. В них участвовали стрелковые соединения, конница, мотомехчасти, авиация, парашютисты, артиллерия.
По мнению многих, учения прошли удачно. Но И. П. Уборевич не склонен был рассматривать их итоги в радужном свете. Приступая к разбору, он деловито отметил:
– Значение этих учений прежде всего в том, что они дают богатейший материал для изучения и большой упорной работы на будущее.
Затем он дал подробный анализ действий всех родов войск, обратив особое внимание на подвижные соединения и авиацию. С нескрываемым удовлетворением отметил он удачную высадку воздушного десанта, что было тогда делом новым.
Слушая сделанный им разбор учений, мы восхищались четкостью анализа, глубоким знанием военного дела. И так было всегда, когда мы собирались возле него по окончании учений.
Шли месяцы, годы. Мы не могли не замечать, как много и неустанно работал И. П. Уборевич над собой, пытливо изучая все новое в военном деле. Едва ли в то время из его поля зрения ускользало что-либо значительное из военной литературы, как нашей, так и зарубежной. Знание новинок особенно важно было в связи с ростом моторизации и механизации армии.
Учась сам, он не давал покоя и нам, требуя от всех командиров изучения новинок военной литературы.
Чтобы убедиться, насколько серьезно относится командный состав к повышению своих знаний, он проводил специальные сборы. Особенно требовательно относился И. П. Уборевич к командирам, окончившим военную академию. Их он обязывал не только досконально знать все новое, но и творчески развивать военную теорию, проверять ее на практике.
Мне пришлось испытать такую требовательность на себе. Однажды Иероним Петрович вызвал меня и поздравил с назначением на должность начальника оперативного отдела штаба округа. При этом сказал: