Командир полка
Шрифт:
– Вот мерзавцы! Они думают, что им удастся развалить кооператив!
– громко возмущался Лахман.
– Мы должны сделать что-то такое, чтобы помочь им… - размечтался он.
– Я знаю… я знаю… - заерзал на стуле толстяк Штелинг.
– Нам нужно взять шефство над кооперативом. Для вредителей это послужит предупреждением!
– Идея хорошая!
– подхватил Лахман.
– И сделать это нужно как можно быстрее!
– Товарищи, мне такое предложение нравится!
– обрадовался Хаук.
– Вы, товарищ Штелинг, посоветуйтесь по данному вопросу в комсомольском
– Охотно напишу!
– согласился Гертель.
– Товарищи, мы все обсудим и решим в перерыве, - сказал в заключение Хаук.
Но поговорить с солдатами во время перерыва между занятиями Хауку не удалось, нужно было быстро переодеться и успеть построиться на плацу.
Когда расчет построился, Хаук крикнул:
– Прекратить разговоры!
– И это называется перерыв?! Каким уставом он предусмотрен? Никаким!
Хаук узнал голос Шрайера.
– Я, кажется, не разрешил разговаривать в строю и тем более открывать дебаты. Смирно! Шагом марш!
Расчет направился в казарму. Разобрав оружие из пирамиды, солдаты бегом бросились на плац, объявленный местом построения.
«План занятий составлен не совсем удачно, - подумал Хаук на бегу.
– Солдатам совсем не остается времени для перекура. Нужно будет внести в план кое-какие изменения».
То, что произошло позднее, подтвердило необходимость изменения плана. Но сделать это оказалось не так-то просто.
* * *
Уже полчаса шли занятия по стрельбе на ящике с песком. Солнце палило нещадно, и пот бежал по солдатским лицам.
Все, что объяснял солдатам унтер-офицер Хаук, было им не ново, и потому они слушали его объяснения без особого внимания. И вдруг Хаук почувствовал запах дыма.
– Что такое?
– удивленно спросил Хаук.
– Кто курит?
Шрайер каблуком раздавил окурок и сказал:
– Товарищ унтер-офицер, я курил.
– Вы курили? На занятии?
– Да, я курил у вас на занятии…
– Мы поговорим об этом позже.
– Я только два раза курнул. В перерыве не успел, а на бегу я курить не умею…
Когда расчет собрался в учебном классе, Хаук сказал:
– Товарищи, если дела у нас и дальше так пойдут, то мы с вами окажемся на первом месте по нарушениям. То вы критикуете учебный план, то курите на занятиях. Такого у нас еще никогда не было. Курить на занятии, подумать только!… Что вы можете сказать на это, товарищ Шрайер?
Шрайер встал:
– Мы все время куда-то бежим, торопимся, а нормальных перерывов нет, некогда даже выкурить сигарету.
– Он оглядел товарищей.
– Спросите у остальных, они тоже недовольны…
– Сейчас мы говорим не обо всех, а о вас лично, товарищ Шрайер!
– Шрайер, конечно, прав, нужно пересмотреть план, чтобы и перерывы у нас были, - поддержал кто-то Шрайера.
– Вот видите, расчет согласен с моим мнением.
Лахман
– Ты всегда выскакиваешь, хочешь выделиться, а кое-кто тебе поддакивает. Так дальше продолжаться не может!
– А ты возьми и напиши обо всем в стенгазету, - проговорил Дальке.
– Да, напиши, а мы все подпишемся под статьей. Лично я подпишусь, - уточнил Штелинг.
Хаук задумался: «Шрайера, разумеется, нужно наказать, но вопрос с перерывами давно пора уладить. Хотя вряд ли об этом следует писать в стенгазету… Вряд ли…»
– Нет, этого мы делать не станем.
– Лахман стукнул кулаком по столу.
– Учебный план для нас - это приказ, а приказы, как правило, не обсуждаются. Тем более в стенной газете… Вот вы все время твердите: перерыв, перерыв… - Он перевел дыхание.
– А я считаю, что нужно прежде всего повысить дисциплину на занятиях, тогда они вовремя будут заканчиваться. Я согласен, что нужно что-то делать, но только не так… - Лахман бросил взгляд на Хаука, словно желая сказать ему: «Я тебя поддержал, теперь уж ты сам выпутывайся как знаешь».
– Товарищи, я думаю, Лахман совершенно прав: нам нужно повысить дисциплину на занятиях, тогда не придется жаловаться: мол, перерывы короткие. Я, конечно, поговорю с унтер-лейтенантом Брауэром.
* * *
В тот же день у Брауэра состоялся разговор с обер-лейтенантом Кастерихом. Командир старался сохранить спокойствие и потому говорил особенно тихо:
– Я уже не первый год занимаюсь планированием, и голова у меня, кажется, на плечах есть. До сих пор никто из солдат не имел никаких возражений против моих планов. И вдруг солдаты первого расчета нашли, видите ли, недостатки.
– Не волнуйтесь, товарищ обер-лейтенант, солдаты и сами поняли, что они не имеют права обсуждать план. Я смогу их убедить, солдаты у нас сознательные. Они и сами поняли, что нужно поднять дисциплину на занятиях…
– Я не потерплю на батарее никакого самоуправства! Приказ есть приказ, его выполнять надо, а не обсуждать. Я довольно долго служу в армии и знаю, как нужно планировать занятия. Видите ли…
– А вы сейчас очень похожи на майора Глогера.
– При чем тут Глогер? Я вас не понимаю!
– У меня с ним состоялся почти такой же разговор перед стрельбами.
– Я не могу пойти на уступки подчиненным. Если я уступлю им сегодня, завтра они потребуют большего.
– У меня сложилось впечатление, что солдаты последнее время неважно учились. Но вы, кажется, не очень-то доверяете им. На следующей неделе мы проведем партийное собрание. Вопрос, который мы будем обсуждать, интересует и других товарищей. Мне бы хотелось, товарищ Кастерих, чтобы вы выступили на этом собрании и коротко рассказали о единоначалии в армии.
– Унтер-лейтенант Брауэр усмехнулся, чем еще больше разозлил Кастериха, который крепко сжал зубы и вместо ответа только кивнул.