Командир полка

Флегель Вальтер

Хауку никак не удавалось пригласить Герду - Бауман постоянно опережал его. Тогда Хаук снова пошел в буфет.

Под конец вечера на сцену вышел Бауман. В зале зашушукались, потом стало тихо. Бауман объявил, что сейчас он споет песню. Хаук знал, что голос у него есть, и к тому же довольно приятный. Бауман запел: «Ты моя мечта…»

И вдруг Хаук понял, что Бауман, собственно, поет не для всех, а только для одной Герды. Он встал и вышел из зала. Прохладный воздух освежил его. Из зала донеслись бурные

аплодисменты. Когда Хаук вернулся в зал.

Бауман уже сидел рядом с Гердой. Заметив Хаука, Бауман лукаво подмигнул ему.

Вскоре настала очередь Хаука выходить на сцену. Представляясь, Хаук оговорился, и в зале засмеялись, а он смутился. Взяв аккордеон, начал играть. Играл он, полузакрыв глаза, а когда кончил, в зале было тихо-тихо. После продолжительной паузы раздались аплодисменты.

Хаук почувствовал, что краснеет, и еще ниже нагнулся к инструменту. Так, не поднимая головы, Хаук спустился со сцены и прошел на свое место.

После перерыва Герда вдруг подошла к Хауку и села рядом с ним. Он искоса поглядывал на девушку. На ней было красное поплиновое платье с большими золотыми пуговицами.

Как только оркестранты взялись за свои инструменты, Хаук тихо сказал Герде:

–  Могу я вас пригласить на танец?

Играли медленный фокстрот, и под эту музыку можно было поговорить. Хаук стеснялся, смотрел куда-то мимо Герды и никак не решался начать разговор.

–  А вы хорошо играете на аккордеоне, - начала разговор Герда.

–  Неужели? Вам понравилось?

–  Где вы так научились играть?
– Герда посмотрела ему прямо в глаза.

–  Еще в школе, а потом в кооперативе, где я состоял членом культгруппы.

–  Так вы работали в кооперативе?
– обрадованно спросила Герда.

Он кивнул.

–  Так, значит, вы крестьянин?

–  Да, и к тому же тракторист.

Герда снова взглянула ему прямо в глаза, и Хаук еще больше смутился, покраснел и сбился с ритма.

–  Извините, - растерянно пробормотал он, глядя себе под ноги и чувствуя, что девушка улыбается.

«Жаль, что я не умею танцевать, как Бауман», - подумал Хаук, сердясь на себя. Он поднял глаза на нее. Она все еще улыбалась. Встретившись с ним взглядом, девушка чуть заметно кивнула. И Хаук снова сбился. Он уже ничего не видел вокруг, кроме крошечных веснушек на носу у девушки и ее полных красивых губ. Ему показалось, что он даже чувствует аромат ее волос.

Рядом проплыл в танце с какой-то девушкой Бауман Герда отвесила ему галантный поклон и ласково улыбнулась.

«А для нее, кроме него, никого не существует, - с обидой подумал Хаук.
– Нужно будет все же предупредить ее». И он сказал:

–  А я хорошо знаю унтер-офицера Баумана.

–  Вот как!
– Герда откинула голову немного назад, однако выражение

лица у нее нисколько не изменилось.

«А что я ей, собственно, скажу дальше? Что? Мне и сказать-то, по сути дела, нечего. Но я не могу позволить Бауману обмануть девушку».

–  Да, я хорошо его знаю, - снова повторил он.
– И знаю, что у него по отношению к вам есть кое-какие намерения.

Что- то дрогнуло в лице Герды, она обожгла Хаука взглядом и спросила:

–  А вас почему это беспокоит?

Хаук закусил губу, но ничего не ответил и отвел девушку в сторону.

–  У него плохие намерения.

Герда покраснела.

–  Вы просто пьяны, - сказала она, стараясь высвободиться из его рук.
– Отпустите меня. У вас что, тоже намерения?

–  Нет, - коротко сказал он и вышел.

* * *

В понедельник на общем собрании солдаты обсуждали поведение Гертеля, Эрдмана и повара, которые сильно напились и были выдворены из ресторана.

Наиболее жалкий вид имел Гертель. Он бледнел, краснел от стыда, не знал, куда девать собственные руки, которые он то скрещивал на груди, то прятал за спину или в карманы. Он признал, что грубо нарушил воинскую дисциплину и заслуживает строгого наказания.

Больше всего Гертель боялся, что его отошлют обратно в полк. И нужно же ему было встретиться с Эрдманом!

–  Я считаю, что всех троих нарушителей нужно строго наказать и немедленно отправить в полк, - предложил Шрайер.
– И пусть это послужит сигналом для других.

«Я так и думал, что все этим кончится. Сейчас еще унтер-офицеры примутся ругать», - волновался Гертель. И действительно, слово взял Хаук.

–  Я, товарищи, придерживаюсь другого мнения: считаю, что и мы не должны снимать с себя ответственности. Что же будет дальше? Нельзя с плеча рубить. Мы ведь сейчас не на маневрах.

–  Если их не наказать, то они и в другой раз напьются, - сказал Дальке.
– Когда меня критиковали, никто никаких поблажек мне не делал. В том числе и сам Гертель…

–  С вами произошло нечто другое, - перебил его Хаук.
– Вы наводчик орудия и, следовательно, в первую очередь обязаны подавать пример другим, к тому же вы нарушили воинскую дисциплину на учении. Я лично не думаю, что эти товарищи не учтут наши замечания и еще раз напьются. Наказать мы их накажем, но в полк отсылать не стоит. В будущем же всем нам нужно лучше смотреть друг за другом.

«Ну и молодец мой командир!» - с благодарностью подумал о Хауке Гертель.

–  Я, товарищи, обещаю больше такого не допускать, - пообещал он друзьям.