Командировка в лето
Шрифт:
Ларину это откровенно не понравилось, потому что входило в резонанс с его собственными ощущениями.
Что-то здесь нечисто, господа.
Очень нечисто.
Ну, да Бог с ним…
Позже разберемся.
А пока печени предстояло вынести еще один удар знаменитого южноморского гостеприимства.
По крайней мере, стол уж был накрыт – прямо на пляже, даже и рюмки наполнены.
Строгий метрдотель в черном костюме с золотым бейджиком и несколько улыбчивых официанток в симпатичной шератоновской униформе готовы были в
Ларин вздохнул.
Это начинало утомлять.
Блин.
Море морем, горы горами, но пора и честь знать.
Если б не Ольга…
Хорошо еще, хоть на этот раз обошлось без излишеств.
Просто вкусно покушали под неторопливый разговор, вежливо посмеялись над столетней давности анекдотами, которыми сыпал шератоновский управленец, и так же вежливо попрощались.
Вот только осталась почему-то какая-то подленькая недосказанность, недоговоренность, неискренность.
Не раскрылись перед ним до конца эти сильные и уверенные в себе мужики, истинные хозяева нынешней российской действительности.
То ли холуем князевским посчитали, то ли работающим исключительно за немалые и грязноватые зеленого цвета деньги наемником-профессионалом.
Ларин таких знавал.
И относился к ним – соответствующе.
Может, стоило задержаться немного, водки побольше с мужиками выпить?
Нормальные ведь мужики-то.
Соль земли.
Князь, в общем-то, намекал…
Может, стоило прислушаться?
Нет.
Не стоило.
Что ему с ними, с этими старыми пердунами, детей крестить?
Отснял да улетел.
Наше дело такое.
Телевизионное.
В принципе, и слава Богу, потому как Глеб чувствовал – еще немного, и он просто упадет.
Не двадцать лет уже мальчику как-никак.
Не только о здоровье, о душе пора бы задуматься.
По крайней мере, на чистые простыни люксовского номера санатория «Федерация» Ларин рухнул так, как раньше рушился только в спальный мешок после трех-четырехдневного рейда со своими любимыми спецназовцами в какой-нибудь очередной горячей точке.
Рухнул – и уснул.
Моментально.
А когда проснулся, за окнами уже было абсолютно темно, шумели под порывами ветра деревья, и почему-то жутко хотелось напиться.
Телефоны Ольги опять безнадежно молчали, и он, прихватив по дороге Художника и Рустама, направился протоптанной дорожкой в бар «Панорама», где Сашку тут же умыкнула смазливая смуглая девица, видимо, та самая, с которой он зависал в прошлый раз, и ранний уход которой обернулся для несчастного Художника грандиозным конфузом с презервативом.
А Глеб с Рустамом прихватили у стойки литровую бутылочку «Ред Лейбла», стаканы, ведерко со льдом и тихо уединились за любимым угловым столиком, где к ним вскоре присоединился скучающий Корн, который печальным голосом поведал душераздирающую историю о том, что Димка отъехал по каким-то срочным делам
Вот он, бедолага, и думает: а может, нажраться с горя?
А то тоска такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Да еще, похоже, и погода меняется.
Кавказ, блин…
Ларин пожал плечами: нажраться – значит, нажраться.
Тоже мне проблема.
Почему бы и нет.
Охотно составим компанию.
Особенно если учесть тот факт, что у него из досъемок осталась только сталинская дача да интервью с Сочновым у того дома. А если Князь умчался в летнюю столицу России, так и вообще «окно» рисуется, так как ни к Сталину, ни к мэру без Димки лучше не соваться.
А погранцы – да хрен с ними, в принципе, с погранцами.
Получится, так получится.
Не получится, так не получится.
Жизнь.
Интервью с их командиром он, в конце концов, уже записал.
Корн, деловито позвякивая льдинками в стакане, куда уже опрокинул добрую сотку вискаря, тут же возразил, что сталинскую дачу он и без всякого Князя им завтра организует.
С бесплатным приложением в виде банкета с руководством расположившегося там санатория.
Как два пальца об асфальт.
Только во второй половине дня, если можно.
Потому как всю первую половину он, Андрей Ильич Корн, намерен мучиться похмельем после сегодняшней тяжелейшей пьянки.
Которую он, если господа журналисты не будут возражать, прямо сейчас и организует.
Так сказать, не отходя от кассы.
А вот насчет градоначальника – это да.
К Димке. Его тема.
На том и порешили.
И пьянка действительно почти удалась.
По полной программе.
Разумеется, не все, что было запланировано, состоялось, но, по крайней мере, на философию их уже после первой бутылки потянуло.
Тот, кто сам хоть когда-нибудь пил всерьез в интеллигентных компаниях, знает: хреновый признак…
Очень хреновый.
– Видишь ли, Глебушка, – философствовал Корн, меланхолически позвякивая льдинками, – сама по себе демократия – говно полное. Потому как она предусматривает тот печальный факт, что я, повоевавший, получивший плюс к военному два высших гражданских образования, кандидатскую защитивший по социальным технологиям, знающий четыре языка в совершенстве и еще пару на уровне разговорной речи, ни хрена ничем не отличаюсь от своего старого соседа по коммуналке дяди Васи. Несмотря на тот вопиющий факт, что вышеупомянутый дядя Вася – полнейший дебил и урод, никогда толком нигде не работавший и пропивший все на свете, включая собственную совесть. Самое смешное, что он даже в трезвом состоянии на одном-единственном родном русском языке изъясняться не может совершенно и даже футболом не интересуется. Да чего там футбол – его даже за водкой посылать нельзя. Но, извините, хоть обосрись: один человек – один голос. Драма-с…