Командор
Шрифт:
— Согласен, — повторил за Олегом барон де Сен-Клер. — А потом?
— А как ты думаешь? Что предпримут испанцы, когда мы развяжем войну в Магуане?
— Бросят против нас войска!
— Правильно! А откуда они их возьмут? Пока весть о войнушке достигнет ушей короля, и тот пошлёт против нас полк-другой, уже и осень наступит. То есть губернатор Эспаньолы будет вынужден снимать части с прибрежных фортов, в том числе из Санто-Доминго выводить, из своей сраной столицы. Понимаете?
— И мы сможем туда нагрянуть… — протянул Жак де Террид.
— Кстати,
— Или два! — радостно крикнул Диего.
— Именно! Если нам повезёт, мы снова пересядем с коней на палубу и выйдем в море. Это самое… Кавалерию мы индейцам передадим, пусть дальше шалят.
— А если не повезёт? — спросил де Пюисегюр.
— Продолжим наши игры! И наведаемся в Санто-Доминго позже.
— Всё ясно, господин командор! — бодро сказал Франсуа де Жюссак.
— Ну, раз ясно, тогда всем отдыхать. Завтра в поход!
Сборы вышли долгими, зато Сухов был доволен и спокоен — ничего не забыто, всё учтено.
В поход уходили тридцать с лишним человек, а лошадей взяли с собой втрое больше — у каждого был запасной конь и вьючный.
Все при мушкетах, с парой пистолетов и саблей.
Кирас на всех не хватило, но шлемами запаслись.
А уж продуктов с боеприпасами было вдоволь. Ешь — не хочу и стреляй от пуза.
Ранним утром кавалькада двинулась по набитой тропе.
Катакоа ехал вместе с корсарами — и как проводник, и как местный полукровка, который без труда найдёт общий язык с индейцами тайно.
— Давненько я на коня не садился, — сказал Быков, покачиваясь в седле.
— Ну не так уж и давно, — тут же оспорил это утверждение Шурка. — Чуть больше года. Угу…
— Угу, угу! Филин ты наш!
— Цыц!
— Так точно! Слушай, Олег, а мы не слишком увлеклись?
— Чем именно?
— Альтернативкой. Ты уверен, что местные индейцы с нашей помощью не вырежут всех испанцев?
— Это вряд ли… Мало туземцев, нерешительны они. Ну будут они резать, будут бить, и что? Их всё равно истребят годом позже или годом раньше, а когда именно… Даты в нонешних документах так сильно «пляшут», что разница в пять — восемь лет считается нормой. Просматривает историк одну бумаженцию — там некое событие датировано тысяча шестьсот тридцатым годом. А его оппонент находит другой документ, где описывается то же самое деяние, только относится оно якобы к двадцать пятому году. И поди разбери, кто из них прав. Вполне возможно, что никто, и упомянутое действо вовсе в тыща шестьсот двадцатом имело место быть. Так что не волнуйся, реальность от наших потуг изменится не сильно.
— Фу-у… Сразу от сердца отлегло!
Горы Сибао покрывал густой лес, и надо было подняться повыше, к перевалу, где хвойники редели и начинались луга.
Не сказать что стало прохладно, но посвежело. И кони затопали бодрее.
Шли весь день, спускаясь
Ночью прошёл обильный дождь, размывший тропу, зато стёрший все следы.
После ночёвки двинулись дальше и около полудня оказались рядом с маленьким, зачуханным городишкой, пыльным и сонным. Его кривые улочки были застроены далеко не богатыми домами, хотя и площадь тут имелась, и двуглавый беленый собор.
— Заглянем в это весёлое место с юга, — решил Олег.
— Правильно, — оценил барон, — не стоит облегчать испанцам жизнь. Пусть думают, что мы явились со стороны Санто-Доминго.
— О чём и речь…
В любое иное время многочисленные всадники произвели бы фурор на тихих улицах, да если бы ещё они принадлежали к армии короля Испании.
Однако разношёрстная команда никак не походила на кабальерос из далёкой Андалузии — скорее уж на бандитов-герильерос.
Сухов усмехнулся: он ощущал себя сейчас как батька Лютый из давнишнего фильма про неуловимых — беззаботный и опасный, проезжает через посёлок, за ним его люди, и попробуй только скажи хоть слово поперёк…
Приближаясь к городишке, Олег заметил между домами неспешное движение — согбенный старик вёл на поводке ослика, а некая сеньорита лущила кукурузу.
Теперь же всё замерло, местечко казалось покинутым и забытым.
Спешившись на площади, Сухов подвёл своего гнедого к поилке и привязал к коновязи.
Гнедок тут же потянулся к воде, а его хозяин огляделся.
— Осмотритесь тут, — велел он, — только не безобразничайте. Ударить по испанцам надо на рудниках, а не в бедном селении. Ну, если полезут, вы знаете что делать.
— Осмотримся, командор! — осклабился Диего.
Невдалеке находилась кантина, о чём свидетельствовала вывеска, качавшаяся на ветру. К ней-то Олег и направился.
Двери, естественно, были заперты.
Постучав кулаком, Сухов прокричал:
— Эй, хозяин! Открывай, пока створки не вынес!
Немного погодя из дома донеслось шуршание, двери вздрогнули, освобождаясь от засова, и на пороге возникла чернявая женщина в простом длинном платье, довольно-таки симпатичная.
Во всяком случае, яркая — чёрные волосы, алые губы, большие тёмные глаза… Очи чёрные, очи жгучие… А лицо бледное.
Ещё бы, побледнеешь тут.
— Прошу прощения, сеньора, — Олег снял шляпу и слегка поклонился.
— Что вам здесь надо? — Голос женщины дрожал от страха — и от злости за свой страх.
— Странный вопрос, сеньора! Путник стучится в двери кантины, а вы спрашиваете, что ему нужно. Извольте… Мне нужно что-нибудь холодненькое, дабы промочить горло, и что-нибудь горяченькое — наполнить желудок.
— И вы заплатите? — криво усмехнулась хозяйка.
— А как же? — комически изумился Капитан Эш. — Я пока не объявлял войну Испании, и в мои планы не входит оккупация Эспаньолы.