Командующий фронтом
Шрифт:
Кларк вытер ладонью глаза и сказал:
— Нам с тобой расстаться придется, Степан. Дома я застал записку Лазо — вот она, приказывает тебе с сотней ехать на Верхнеудинск, а мне остаться в Чите.
— Значит, ближе к Байкалу, а там глядишь — опять Иркутск, а то и Красноярск.
Кларк тяжело вздохнул:
— Нет, Степан, дело складывается не по-нашему. Жена говорила, что Верхнеудинск уже заняли чехословаки, да и с востока на нас идут японцы и разная контрреволюционная шваль.
— Как
— Теперь этого не миновать… Заговорились мы с тобой, — спохватился Кларк. — Сворачивай со своей сотней налево. Будем прощаться.
Безуглов, отъехав в сторону, скомандовал:
— Сотня! Нале-во!
Потом он вернулся к Кларку и, поднявшись на стременах, потянулся к нему. Друзья на виду у всех казаков расцеловались.
— Прощайте, хлопцы! — прокричал Степан кларковской сотне. — Вы остаетесь здесь, а мы идем на Байкал к Лазо. Бог даст — свидимся.
Казаки, сняв кубанки, помахали ими в воздухе.
Кларк побывал у Матвеева, побеседовал с ним и решил снова заглянуть домой. Ведь утром он только успел поцеловать детей и жену, застав ее в слезах.
— Не плачь, — утешал он ее, — не расстраивай себя и детей. Мало разве мы перенесли с тобой? Мало мы поскитались по чужим землям? И никогда ты не плакала! Видишь сама, какая страшная угроза нависла над Сибирью да и над всей страной.
— Папа, папа, — приставали к нему дети, — где дядя Сережа?
— Воюет.
— А его не убили? — серьезно спросил Гриша.
— Нет, сынок, дядя Сережа жив.
Простившись с семьей, Кларк возвратился в ревком. В коридоре его окликнула незнакомая девушка.
— Вас ищет Николай Михайлович, — сказала она.
Кларк поспешил к Матвееву.
— Где ты бродишь? — набросился на него председатель ревкома. — В городе мятеж, белогвардейцы подняли голову.
Кларк встревоженно слушал.
— Дело в том, — продолжал Матвеев, — что мы объявили мобилизацию крестьянской молодежи, а белые офицеры, переодевшись, пробрались к мобилизованным и повели против нас агитацию. Сейчас они готовы…
— Где находятся эти мобилизованные? — перебил Кларк.
— В лесу, близ деревни Каштак.
Кларк подумал и сказал:
— Поеду туда один и поговорю с ребятами.
— Делай как знаешь, но будь начеку!
Выйдя размашистым шагом из ревкома, Кларк направился в казарму, где расположилась сотня.
На небе собрались тучи, грозя разразиться ливнем. Казалось, что ночной мрак раньше времени окутает землю. Где-то стукнула от порыва ветра раскрытая рама окна, и на булыжной мостовой зазвенело разбитое стекло. Стоявшие вдоль тротуара деревья закачались, заскрипели.
На первом же углу Кларк столкнулся с Ольгой Грабенко.
— Ты
— Про мятеж в Каштаке слышала?
— Да!
— Поезжай со мной, поговорим с ребятами.
— Расскажи сначала о Сергее.
— Потом расскажу, а сейчас поедем.
Через полчаса Кларк с вестовым и Ольгой Грабенко мчались к деревне Каштак. У леса Кларк и Ольга спешились, оставив коней вестовому, и, увидев между деревьями крестьянских парней, поспешили к ним.
— Товарищи! — закричал издали Кларк. — Я приехал к вам поговорить по душам.
В эту минуту ослепительно вспыхнула белая молния, прорезав небо на две половины, и загрохотал гром. Со свистом пронесся ветер и скрылся в лесу. В таком шуме трудно было расслышать револьверный выстрел — он хлопнул, как вылетевшая из бутылки пробка. Хлестнул косой дождь, и Ольге Грабенко показалось, что дождевая струя повалила Кларка, стоявшего рядом с ней, на землю. Она поспешно наклонилась. Кларк лежал неподвижно, с закрытыми глазами, и дождь беспощадно бил по его лицу.
— Боря! — исступленно крикнула Грабенко. Вцепившись руками в плечи Кларка, она трясла его изо всех сил. Голова Бориса беспомощно ударялась о землю. Грабенко поняла, что с ним случилось непоправимое. Дождь все хлестал по ее спине, а она, наклонившись над Кларком, старалась прикрыть его, неожиданно уверив себя в том, что он просто потерял сознание и скоро придет в себя.
Но вот раздался еще более мощный удар грома, и тучи, словно в испуге от него, помчались к Каштаку. Темнота рассеялась, отступила, дождь утих.
Вся промокшая, Ольга продолжала стоять на коленях над трупом Кларка. Теперь с ее лица вместе с каплями дождя стекали крупные слезы. Наконец она поднялась и увидела перед собой крестьянских парней с виноватыми лицами.
— За что вы убили человека? — спросила она с трудом.
— Это не мы, — хором ответили парни.
— Я видела, как убежал офицер, — сказала Ольга. — Что он здесь делал? Подговаривал вас не служить большевикам? Что, не так?
— Так, — ответил кто-то глухо.
Ольга встрепенулась. В эту минуту она поняла, что ей предстоит вместо Кларка выполнить поручение ревкома.
— Подойдите ближе, — сказала она, подавив в себе волнение, и сама приблизилась к ним. — Вот к вам пришел белый офицер, подговорил вас, убил человека, а сам испугался и удрал.
— А ведь правду она говорит, — вырвалось у одного из парней. — Убили человека… Он к нам по-простому приехал, хотел поговорить.
— Мы, что ли, его убили? — перебил другой.
— Ты с поручиком весь день ребят подбивал. Пошел вон отсюда, Максим! Не зли, не то я тебе в морду врежу.
— Брось пугать, Ерофей.