Комендант Транссиба
Шрифт:
Пленных моряков, очумело глядевших на непонятно откуда взявшихся бойцов, быстро свезли на берег. Скоробогач распорядился начать осмотр посёлка. Усть — Баргузин когда-то давно был туристическим раем, и здесь находилось полным — полно турбаз и пансионатов. Все эти здания надлежало проверить. В свете начинающегося дня бойцы врывались внутрь, быстро вязали сонных врагов. То тут, то там слышались короткие очереди, это те из викингов, кто быстрее всех пришёл в себя, пытались сопротивляться. Снайпер Вова по прозвищу Два Патрона вместе с напарником Лёхой Слоном забрались на крышу самого высокого здания посёлка и контролировали
В центре Усть — Баргузина обнаружился сколоченный из огромных сосен памятник Конану. Возле его подножия лежали несколько трупов, здесь были мужчины, женщины, буряты и светловолосые.
— Всё ясно, почему нам повезло, — Скоробогач осмотрел мёртвых. — У викингов праздник был какой-то. Принесли жертвы своему богу и начали пировать.
Действительно, все без исключения пленники, даже вахтенные на судах, были в похмельном виде. Ближе к полудню командир подвёл итоги налёта. Захвачено четырнадцать судов, все, кроме одного, исправны и на ходу. Среди них корвет «Вулверин», два танкера с дизельным топливом и бензином, правда, полупустые, пловучий госпиталь (вот Татаринов обрадуется), четыре боевых судна с мощным пушечно — пулемётным вооружением, два корабля, набитых боеприпасами, и четыре сухогруза со снаряжением, обмундированием и продуктами. Кроме того, на берегу нашлись пять здоровенных ангаров из гофрированного железа, доверху наполненных разнообразными припасами.
Также бойцы наткнулись на тюрьму. Кирпичное здание с решётками на окнах, где содержались тридцать четыре арестанта. Ими оказались жители байкальских посёлков, приберегаемых викингами для жертвоприношений. Люди плакали, взахлёб рассказывали о своих бедах. Один из них, увидев пленённых чернокожих, набросился на одного негра и зубами вгрызся тому в горло.
— Видели бы вы, что они с нами вытворяли, — яростно кричал он, когда его оттащили от окровавленного викинга. Скоробогач сначала удивился, подсчитав пленных и убитых врагов. Их оказалось всего восемьдесят два, живых около трёх десятков. Но после быстрого допроса ситуация прояснилась. Оказывается, здесь, в Усть — Баргузине, квартировало более пятисот воинов, среди них примерно двести женщин — бойцов. Но позавчера практически все они ушли в набег на Улан — Удэ.
— Мы в расчёте, — плевался кровью разбитых губ плечистый викинг. — Вы здесь победили, а мы вас вырезали в этом городе. Только к вам подмога не придёт, а наши воины только прибывают.
Сидевший рядом викинг ткнул его ногой, и тот замолк.
Скоробогач задумался. Если нападение на Улан — Удэ, на группу Гилёва было вчера, то, возможно, сегодня или завтра викинги вернутся сюда. Он приказал оборудовать огневые позиции возле места, где единственная дорога на Усть — Баргузин раздваивалась (километрах в пяти к югу от посёлка) и приступать к погрузке захваченного имущества на суда. Как удалось выяснить, в набег ушли на грузовых автомобилях и прихватили с собой четыре безоткатных орудия и пять бронетранспортёров.
Командир выслал дозоры на ведущие в Усть — Баргузин дороги, наказав сигнализировать ракетами, если покажется противник. И он горько пожалел, что с ними не было ни одного артиллериста. Большинство погибло в Мурино, уцелевшие лечили раны. А так бы в случае чего шарахнули по врагу из мощных
К вечеру привезли доктора с пришедшим в себя разведчиком Епифаном. По пути подобрали тело погибшего Игоря Беляева. Его решили взять с собой и похоронить на братском кладбище Слюдянки.
«Вулверин» и два боевых судна («Хантеры», как их назвали пленные) Скоробогач отправил на базу, где Набоков нетерпеливо ждал от него известий. На этих же кораблях отправили захваченных викингов, освобождённых арестантов и раненых бойцов. Таких оказалось шестнадцать.
Не зная, какое решение примет комендант конвоя, Никита Иванович решил остаться здесь и заняться укреплением посёлка. Место удачное, защищать его легко, и вполне годится для создания здесь запасного лагеря.
— Погорячился я, — вечером Скоробогач, после обхода постов, посетовал своему помощнику Аркадьичу, худому молчаливому бойцу из пограничников. — Отправил всех пленных в Слюдянку, а надо было допросить подробнее их. Когда их друзья с набега на Улан — Удэ вернутся, кто из них по лесу гулять ушёл. Решил, что Львова со всеми разберётся.
— Расслабился ты, Иваныч, на тыловой работе, — Аркадьич дзюргал горячий чай из огромной керамической кружки. — Но мы не спим.
— Не понял, — Скоробогач удивлённо посмотрел на него.
— Ты уж извини, я, пока ты командовал отгрузкой и засады ставил, велел берега прочесать. Те шестеро, что на Епифана наткнулись, явно не одни гулять отправились. Я так подумал.
— А и точно! — Никита Иванович хлопнул себя по лбу. — У них же праздник. Кровь и вино, основные заветы их Конана! В Улан — Удэ они кровь проливать у наших отправились, а те, кто тут остались, жертвы принесли и пировать закатились. Ну так чего?
— Взяли мы ещё двадцать чёрных на шести моторках, — Аркадьич допил чай одним глотком, и шумно выдохнул. — Все в зюзю пьяные. В тюрьму я их поместил. И парочку допросил.
Ситуация была такова. Планировалось, что после боя в Улан — Удэ сюда вернутся автомобили с ранеными. Викинги были уверены, что сюда, в Усть — Баргузин походники не сунутся, судов не было, а про моторные лодки они не подумали. Весь июнь они наблюдали за стоянкой эшелонов, узнали даже, что группа Гилёва раньше выйдет.
— Вот гады, — Скоробогач почесал нос. — А мы-то расслабились после лисичек новосибирских. На Байкале отдохнули. А ещё. У нас же перемирие с ними! Э — э-э — э, так завтра к нам гости пожалуют! Если вчера они с нашими схлестнулись, а сегодня не появились, то явно с утра, точнее к полудню точно подъедут. У них же тут пловучий госпиталь!
— Я распорядился всем отдыхать, — Аркадьич потянулся. — У нас шестьдесят бойцов осталось. Двенадцать в дозорах, трое тюрьму охраняют. Думаю, завтра продержимся, а там наши подойдут. Или мы отсюда свалим.
— Во ты молодец! — Никита Иванович потянулся. — А то я, пока трофеи считал, да корабли провожал, упустил это из виду. А это, — он шмыгнул. — Авторитет мой командирский не подорвал?
— Да нет, что ты! — помощник улыбнулся. — Это же всё твои распоряжения. Ты бы шёл спать, часика в три я разбужу. Будем к бою готовиться.