Комиссар госбезопасности.
Шрифт:
– Держи, Павел, – поздравляю, протянул мальчишке. – Теперь ты боец 123-й стрелковой бригады 41-й дивизии 14-й советской армии.
Аккуратно свернув документ, тот спрятал его в карман фуфайки, и, простившись с работниками военкомата, они с Трибоем покинули кабинет.
– В последнем полку кем служил? – спросил тот по дороге.
– Связистом при штабе, там освоил радиотелеграф.
– Растешь, Паша, молодец, – потрепал его по плечу комиссар.
Миновав КПП с часовым, прошли по мощеному булыжником плацу меж казарм к отдельно стоявшему зданию. Там находился
– По вашему приказанию прибыл, – козырнул средних лет подтянутый командир.
– Знакомься Корнев,– представил Пашку комиссар. Той новый боец Судоплатов.
– Что-то больно молодой, – недоверчиво оглядел тот мальчишку.
– Молодой, но уже воевал пулеметчиком на тачанке, а еще знает телеграф.
– Точно знаешь?
– Угу,– кивнул Пашка.
– На каком аппарате работал?
– «Морзе», умею и на «Бодо».
– Вопросов больше нет, – удивленно сказал ротный.
– Тогда забирай парня, вымой в бане и обмундируй, а потом доложишь.
– Слушаюсь, товарищ комиссар. Так, Судоплатов, пошли со мною.
Выйдя из штаба, они направились к одной из казарм, на первом этаже которой жили связисты. Там Корнев вызвал к себе старшину роты, вместе с которым Пашка отправился на вещевой склад, а оттуда, получив обмундирование, в баню.
Спустя час, розовый, в новом английском х/б цвета хаки и таких же бутсах*, он стоял перед ротным.
– Значит так, – оглядел его командир. – Телеграфистов у меня два, будешь резервным, основная служба на линии. Так Пашка стал линейным надсмотрщиком*. Бойцы роты приняли мальчишку доброжелательно, отделенный выделил койку на втором ярусе и карабин из оружейки. Теперь в его обязанности, как и у других бойцов, входило обслуживание средств связи между бригадой и ее полками, прокладка телефонных линий и их ремонт. Приходилось часто выезжать на места, служба была интересной.
В Одессе дивизия не задержалась и спустя месяц выдвинулась в Бессарабию*. За сутки до этого Пашка, отпросившись у ротного, навестил в катакомбах ребят, доставив фунт сахара, осьмушку чая, два фунта пшена и бутылку льняного масла. Их купил на свое первое денежное довольствие, составлявшее триста рублей в советских дензнаках. Задерживаться долго не стал, передал гостинцы и сказал,– прощевайте хлопцы,не поминайте лихом.
Потом были бои на Днестре с бандами петлюровского атамана Юрка Тютюнника, наступления в районе Волочиск – Кременец- Каменец Подольский; форсирование рек Збруч, Серет и Золотая Липа, освобождение городов Чертков, Галич и Рогатин.
Глава 3. От Особого отдела до республиканского ГПУ*
– Так, Судоплатов, зашифруешь этот документ, – протянул начальник Пашке грифованную* бумагу и передашь телеграфом в штаб армии.
– Слушаюсь,– взял тот его в руки и вышел из кабинета.
Шел август двадцать первого, он служил в секретной части Особого отдела ВЧК 44-й Киевской советской дивизии. Туда была влита отведенная из Бессарабии бригада.
В
Дивизия зачищала Киевскую и прилегающие к ней области от националистических банд, самой крупной из которых численностью в девятьсот сабель была у атамана Струка. Он громил советские учреждения и небольшие местечки, захватывал речные пароходы, курсирующие по Днепру, зверски уничтожая захваченных пассажиров – коммунистов с красноармейцами и евреев.
В одном из боев с атаманом Особый отдел попал в засаду, потеряв двух сотрудников – телефониста с шифровальщиком. Телефонисту быстро нашли замену, а второго следовало подбирать. Начальник по фамилии Потажевич обратился к комиссару и Трибой не задумываясь, порекомендовал Судоплатова, дав ему лучшую характеристику.
Когда Павла пригласили в контрразведку, он немного забеспокоился, с чего бы это? Грехов за собой не знал, вот только разве браунинг. С оружием в частях наводили порядок, неучтенное требовалось сдавать. Но он не сделал этого, храня память о товарище.
Начальник принял кандидата лично, для начала поинтересовавшись,– сколько лет? Пришлось отвечать честно – четырнадцать.
– А по виду не скажешь, выглядишь старше, – оглядел его начальник. – На фронте давно?
– Третий год.
– Как насчет, продолжить службу в ЧК?
– А я справлюсь? – удивленно расширил глаза.
– Там поглядим.
– Ну, я в принципе не против, – порозовел Павел.
– Тогда пиши биографию с указанием всех родственников, где живут и чем занимаются (подвинул чернильницу с ручкой и лист бумаги).
Когда тот написал, внимательно прочел, – значит брат тоже в Красной армии?
– Да, в последний раз встречался с ним в Одессе. – Жив ли теперь, не знаю.
– Хорошо, иди. О решении сообщим. Павел встал и вышел из кабинета.
Чуть позже Потажевич вызвал к себе оперуполномоченного Ивашова,– держи – протянул биографию. – Дашь запрос по месту жительства его родни и через агентуру проверь, что за парень.
Через неделю начальник снова вызвал Павла к себе и сказал, – поздравляю, зачисляем тебя в штат Особого отдела. Кстати, твой брат Николай жив и продолжает службу в погранвойсках на Польской границе.
– Спасибо, товарищ начальник, – повлажнел глазами Павел.
– Не за что, а теперь иди в канцелярию. Получишь удостоверение и револьвер…
Зашифровав в отдельном помещении спецсообщение и отстучав его на ключе, Судоплатов получил квитанцию-подтверждение, сделав в журнале отметку, положил их в сейф. А оттуда достал тоже грифованную брошюру под названием «Основы агентурно-оперативной деятельности».
Ему нравилась новая служба, но хотелось стать оперативником.
Наставник Павла, старший оперуполномоченный Крамаренко, понемногу приобщал парня к розыскному делу. Тот уже знал, кто такие секретные сотрудники, именовавшиеся агентами, с которыми работают на конспиративной основе, имел представление об их подборе и вербовке, а также явочных квартирах и местах, где негласно проходят встречи.