Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»
Шрифт:
а оттуда – в пивную к Страговскому монастырю. Но здесь перемена климата дала себя знать.
Страговский монастрь (Strahovsk'y kl'aster) – замечательный исторический комплекс, наполняющий всю округу ежевечерними и ежеутренними звонами. Монастырская пивная с огромным двором не очень гостеприимна, как и всякое засаленное туристами место, но весьма вместительна и известна особыми сортами темного и янтарного пива, очень недешевого. От «Прекрасного вида» буквально рукой подать, минута или две ходьбы вверх по Увозу.
С. 147
Добрался
Символично, что невезучий садовник финишировал буквально в сотне шагов от той самой больницы на Капуцинской, где из Швейка изгоняли беса симуляции (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 86.
Суммируя 11 километров от Страшниц до «Прекрасного вида» с финальными 250 метрами до монастырской пивной и 350 от монахов до Лоретанской площади, получается – чуть-чуть не дотянул наш путешественник до дюжины км.
Все же, если желаете, господин обер-лейтенант
В оригинале Швейк оникает: Jestli vsak si prejou, pane obrlajtnant. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 279. Если пан лейтенант изволят.
Как-то раз в Карлинских казармах нам запретили…
Загадочным образом воспоминания о давней службе в Праге буквально нахлынули на Швейка в поезде и все не отпускают (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 110).
— Ты чего шляешься? — налетел тот на Швейка
Шляешься – в оригинале немецкий дериват: fl'akat se (Со se zde fl'ak'as?). От flacken – лейтяничать.
С. 148
хранились различные спиртные напитки: бутылки коньяку, водки, рома, можжевеловки и всяких других ликеров и настоек.
Удивительное свидетельство того, как переводчик, перевалив уже и середину третьей части романа, все не может никак определиться, что же такое у него коржалка.
В оригинале: obsahovaly ruzn'y alkohol, flasky s konakem, rumem, jerabinkou a s jin'ymi lik'ery a koralkami.
To есть здесь коржалки (koralkami) – не водки, а настойки, а водкой вдруг стал и вовсе пробел между запятой и ромом (rumem).
См. также комм., ч. 1, гл. 10, с. 134 и ч. 3, гл. 3, с. 139.
С. 150
В Камыке-на-Влтаве один трактирщик летом делал для своих посетителей железистую воду
Камык-на-Влтаве (Kam'yk nad Vltavou) – городок в среднем течении Влтавы. Что около семидесяти километров вверх от Праги.
С. 151
Швейк шел, предав себя воле божьей. Что-то подсказывало ему, что колодец должен быть впереди, и поэтому он совсем не удивился, когда они действительно вышли к колодцу. Мало того, и насос был цел, Швейк начал качать, из насоса потекла желтоватая вода. — Вот она, эта железистая вода, господин лейтенант, — торжественно провозгласил он,
В 2000 году возле словацкой железнодорожной станции Гуменне в память этого незабываемого литературного происшествия энтузиастами была открыта мемориальная водоразборная колонка и рядом с ней пирамидальная статуя бравого солдата Швейка работы местного зодчего Ярослава Дротара (Jaroslav Drot'ar). Следующие по ходу действия знаки народного признания в виде улицы Бравого солдата Швейка и бронзового воплощения в полный рост обнаружатся уже в польском городе Санок. См.
См. также комм, о географических особенностях увековечивания памяти этого нигде и никогда не унывающего чеха выше: ч. 3, гл. 3, с. 38.
С. 153
необходимо овладеть слогом «Иллюстрированного военного корреспондента», выходившего во время русско-японской войны в издательстве Вилимека,
В оригинале: «Ilustrovan'eho v'alecn'eho zpravodaje», kter'y vych'azel u Vil'imka za rusko-japonsk'e v'alky.
Скорее всего память подвела Гашека. Подобный регулярный вестник действительно выпускался в 1904–1905 годах, но не в издательстве Вилимека, а сообществом Уния (spolecnost Unie) и назывался «Obrazov'y zpravodaj z bojiste» – «Иллюстрированные корреспонденции с фронта», редактор журнала – известный чешский журналист и преподаватель военного училища Ян Клецанда (Jan Klecanda, 1855–1920). Между прочим, дядя будущего чешского генерала Войтеха Клецанды (Vojtech Vladim'ir Klecanda, 1888–1947), одного из сооснователей Чешской дружины (Чешского легиона, см. комм., ч. 1, гл. 11, с. 153) и сотоварища Антона Ивановича Деникина по заключению в бердичевской и быковской тюрьмах. В 1917-м поручик. А возвращаясь, собственно, к вестнику, заметим, что всего вышло 104 номера.
Что же касается семейного издательского дома Вилимеков, то, основанное отцом, Йозефом Рихардом (Josef Richard Vil'imek, 1835–1911), и продолженное полным тезкой – сыном (Josef Richard Vil'imek, 1860–1938), это дело было крупнейшим издательским предприятием в австро-венгерской Чехии, а затем и республике. Наверное, цвело бы и ныне, если бы не коммунистическая национализация 1948 года. Славилось красивыми многотомными собраниями сочинений, типа собрания романов Жюля Верна в 52 томах. И, кстати, случалось, размещало заказы в типографии сообщества Уния.
С. 154
Само собой разумеется, эти победы будут торжественно отпразднованы в семейном кругу в Шенбрунне.
Шенбрунн (Sch"onbrunn) – императорская резиденция, см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 307.
Семья эрцгерцогини Марии-Валери ради этого перенесет свою резиденцию из Вальзее в Шенбрунн.
Младшая, третья дочь императора Франца Иосифа, Мария Валери (Erzherzogin Marie Valerie Mathilde Amalie von "Osterreich, 1868–1924). В 1890 году вышла замуж за эрцгерцога Франца Сальватора (Erzherzog Franz Salvator von "Osterreich-Toskana, 1866–1939). Спустя пять лет молодая семья приобрела замок Вальзее на Дунае (Wallsee-Sindelburg), в стенах которого и провела всю оставшуюся жизнь. Почти тридцать лет. Вальзее-Зиндельбург расположен западнее Шенбрунна. Расстояние между дворцами по европейским понятиям изрядное –135 километров.
Торжество носит строго интимный характер и происходит в зале рядом со спальней монарха, освещенной белыми восковыми свечами, ибо, как известно, при дворе не любят электрических лампочек из-за возможности короткого замыкания, чего боится старенький монарх.
Вот комментарий одного из лучших современных знатоков империи и истории Габсбургов Ярослава Шимова (ЯШ 2011е):
Похоже, это просто вольное развитие темы отвращения Франца Иосифа к новым изобретениям той эпохи. С электричеством он на самом деле вполне свыкся, а вот лифтов, пишущих машинок и телефона избегал, равно как и автомобилей – проехаться в последнем императора буквально заставил британский король Эдуард VII во время одного из своих визитов в Мариенбад.