Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Солоух Сергей

Как обычно у Гашека, чем более про- или онемеченый возникает персонаж, тем грамматически чище и правильнее у него чешская речь. В частности, все составляющие обращения у Биглера в звательном падеже: Pane poruc'iku, аналогично и у Дуба чуть ранее: Kadete Biegiere. У Швейка, да и у всех его сослуживцев в звательном падеже было бы только первое слово: Pane poruc'ik. См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 26.

С. 327

— На обед мне подали бигос по-польски. Из батальона пошлю телеграфную жалобу в бригаду. Испорченная кислая капуста и негодная к употреблению свинина.

Бигос (bigos) – традиционное блюдо польской кухни,

весьма напоминающее сегединский гулящ который однажды рвался приготовить господам офицерам хитрый приспособленец повар Юрайда (см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 17). Основные обязательные ингредиенты – свежая капуста, квашеная капуста и рубленные мясопродукты. В классическом охотничьем варианте – все, что убили в лесу, и все, что осталось от домашних припасов. Ветчина, буженина, колбаса, сосиски и дичь. Компоненты долго и старательно тушатся, заправленные по вкусу солью, перцем и кореньями. Если от завтрака осталось красное вино и помидоры, то туда же. Вкус, цвет и запах воспеваются в эпической поэме Адама Мицевича «Пан Тадеуш».

А в контексте лингвистических особенностей романа о «Швейке» любопытно, что название блюда – возможно, немецкий дериват. От begossen.

— Фельдмаршал Ностиц-Ринек, цвет запасной кавалерии, — ответил на это Биглер, — издал сочинение «Was schadet dem Magen im Kriege» /«Что вредит желудку на войне» (нем.)/

Род Ностиц-Ринек (Nostitz-Rieneck) – старинный род чешских дворян с землями и замками на самой северной границе современной Праги в Пакомержицах (Pakomeric) и Мешице (Mesic). Совсем рядом с родным домом фельдфебеля Ванека – Кралупами-над-Влтавой. Йомар Хонси (JH 2010), ссылаясь на Ганса-Питера Лакера, пишет, что фельдмаршалами (Feldmarschall-Leutnants) от кавалерии из последних в роду были: граф Герман фон Ностиц-Ринек (Hermann Graf von Nostitz-Rieneck, 1817–1895), а также его сын Альберт (Albert, 1843–1929) и племянник Иоган (Johann, 1847–1915). Кто из этих благородных людей написал и писал ли вообще книгу о здоровой военно-полевой диете, до сей поры не выяснено. Зато точно известно, что единственная дочь убитого в Сараеве эрцгерцога Франца Фердинанда Софи (1901–1990) в 1920 году вышла замуж за наследника славного рода Фридриха Ностиц-Ринека (Friedrich Nostitz-Rieneck, 1891–1973) и стала Софи Ностиц-Ринек. Таким забавным образом, никем не предвиденным движением от отца к дочери, логически замкнулся и роман Гашека.

С. 330

На холме в Богдальце, возле Праги…

Богдалец – небольшой, до сих пор покрытый вольной зеленью, кустами и деревьями холмик на границе современных пражских районов Вршовице (Vrsovice) и Михле (Michle). Под северным склоном холма идут пути железнодорожной ветки Прага – Ческие Будейовици. А под южным склоном – улица У плынарни (U plyn'arny) и река Ботич (Botic), см. комм., ч. 1, гл. 3, с. 50.

— В одном доме я наткнулся на старого отставного солдата времен оккупации Боснии и Герцеговины, который отбывал военную службу уланом в Пардубицах и еще не забыл чешского языка.

Оккупация Боснии и Герцеговины 1878 года, см. комм, выше: ч. 4, гл. 3, с. 324. То есть, служил старый солдат в Чехии почти тридцать лет тому назад.

Пардубицы – см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 465.

С. 331

— в Индржиховом Градце, — отозвался Швейк, — много лет тому назад был колбасник Йозеф Линек.

Йиндрижов Градец (Jindrichuv Hradec) – южно-чешский город, во времена Швейка официально назьюавшийся Нейхауз (Neuhaus), см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 158 и ч. 2, гл. 5, с. 478.

что его покупателям часто приходилось разгрызать в колбасе клопа или таракана.

Слова

«покупатель» и «колбаса» – в оригинале немецкие дериваты: kunsofti v burte. От слов Kundschaft и Wurst.

— С этим я покончил, — ответил Швейк, — но аналогичный случай произошел в Бескидах, об этом я расскажу вам, когда мы пойдем в сражение.

Бескиды – см. район Карпат. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 219.

«Сражение» – в оригинале немецкий дериват: gefecht (pov'im, az budeme v gefechtu). От Gefecht. См. выше комм, о скором будущем Швейка-героя: ч. 4, гл. 3, с. 312.

С. 332

полезут из тебя гусиные потроха с рисом

В оригинале не «потроха» полезут, а польется суп из гусиных потрохов «калдоун»: kaldoun (Potece z tebe kaldoun s rejz'i) Может быть не только с рисом, но, в зависимости от вкуса и традиций дома, и с печеночными фрикадельками (кнедликами), лапшой или ячменной крупой. В общем, всегда есть чему поплескаться. И будет.

С. 334

До этих слов продиктовал уже больной Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны». Смерть, наступившая 3 января 1923 года, заставила его умолкнуть навсегда и помешала закончить один из самых прославленных и наиболее читаемых романов, созданных после первой мировой войны.

Эти финальные строки, буквально хватавшие за сердце не одно поколение русских любителей Гашека, вне всякого сомнения, принадлежат перу коммуниста и гашковеда Здены Анчика, и воспроизводятся они в чешских версиях, начиная с первого «социалистического» издания романа 1951 года. Есть они и в издании 1953 года, которым, по всем признакам, пользовался во время своей работы Петр Григорьевич Богатырев. А до того, как текст был национализирован и обработан Зденой Анчиком, роман, оборванный смертью Гашека, легко подхватывался буквально на полуслове и продолжался под той же обложкой писателем и бывшим солдатом первой мировой Карелом Ванеком (Karel Vanek, 1887–1933). Вот как заканчивался, а точнее приостанавливался, роман до национализации:

Zde konc'i rukopis Jaroslava Haska, kter'y zemrel dne 3 ledna 1923 ve veku ctyriceti let. Svejka nedodiktoval. Smrt mu pevne zavrela 'usta a nikdo se nikdy nedov'i, jak bylo d'al. Velik'y humoristick'y rom'an zustal torsem. Stoj'ime pred t'im torsem v obdivu. Mame se dohadujeme, mame dokreslujeme.

V mkopise po Haskove smrti pokracoval Karel Vanek.

Здесь кончается рукопись Ярослава Гашека, который умер 3 января 1923 года в возрасте сорока лет. Швейка недодиктовав. Смерть крепко затворила его уста и никто, и никогда не узнает, что было бы далее. Великий юмористический роман остановился на полуслове. И стоим мы перед этим недосказанным словом в восхищении. И напрасно пытаемся что-то)тадать или дорисовать.

Рукопись после смерти Гашека продолжил Карел Ванек.

И сразу же за этим реплика Биглера (уже пера Ванека) на фразу Дуба (еще продиктованная Гашеком). После чего пошло, поехало и покатилось дальше.

Получалась книга как бы двух авторов, не только с началом, но и с концом. Так ловко сумел поставить дело «досоциалистический» издатель романа Адольф Синек (Adolf Synek). В таком виде, вместе с продолжением Ванека, роман Гашека издавался в Чехии до Второй мировой и после, вплоть до 1949 года, когда увидело свет последнее переиздание Синека (последним хозяином издательства после гибели отца Адольфа и его сына Карела в нацистских лагерях была вдова Власта – Vlasta Synkov'a). В таком синековском комплекте роман переводила на немецкий Грета Райнер, а с ее немецкого на русский – предшественники ПГБ Герберт Августович и Алиса Германовна Зуккау (Л.: Прибой, 1926–1928). Вот как выглядит это место текста у мужа и жены Зуккау, лишенное патетики и искреннего чувства Адольфа Синека: