Коммуналка: Добрые соседи
Шрифт:
…сказать, что уезжает.
Выходит замуж. Устроить небольшое застолье для соседей, ибо хорошая девочка Тоня просто-напросто не может не попрощаться со всеми. И…
…еще мама говорила, что не следует долго задерживаться на одном месте, а она здесь уже седьмой год. Плохо… но… когда еще получится устроиться с такою выгодой?
Потом.
Она подумает потом. На свежую голову.
Возле кухни крутилась Розочка. И Антонина с трудом подавила новую волну раздражения, которая возникала всякий раз, стоило заметить это существо.
– Привет.
– Привет, - мрачно ответило дивское отродье, на всякий случай отодвигаясь. Розочка, словно ощущая неладное, старательно держалась в стороне от Антонины.
И конфет не брала.
Поганка.
– Ты сегодня не в саду? – Антонина подавила в себе желание отвесить затрещину. Сегодня Розочка выглядела еще более уродливо, нежели обычно.
– Нет, - Розочка убрала руки за спину и уставилась прямо, хмуро. Издевается?
Антонина, будь ее воля, быстро показала бы, где таким уродам место, но… это Антонина. А вот Тоне положено было любить детей и никак иначе.
Тоня ведь правильная девушка.
А правильные девушки в обязательном порядке при виде ребенка, даже чужого, испытывают острый приступ желания с этим самым ребенком пообщаться. И восторг, конечно.
Но сегодня на восторг сил не было.
– Говорят, у нас новый жилец появился? – Антонина ухватилась за спасительную мысль.
– Появился.
Точно издевается.
– И как он?
– Тебе не понравится, - узкие губы Розочки растянулись в улыбке. Блеснули клыки. И подумалось, что, возможно, не зря дивов подозревают… во всяком.
Проклятье.
Это усталость.
И та компания… и жалобы на нее, будто она, Антонина, способна в одиночку образумить разгулявшихся мужиков. Почему-то, когда она пыталась, прочие делали вид, что спят.
…в ванной пахло хозяйственным мылом, было жарко и душно. Стирали? Антонина потрогала влажную стену. Скривилась. И заставила себя залезть в это исцарапанное, тронутое ржавчиной, корыто. Надо потерпеть.
Еще немного.
Несколько посылок. Пара удачных дел. И она получит свою квартиру, пусть крохотную, но свою, такую, в которой не придется вздрагивать от отвращения при мысли, что в ванной кто-то уже мылся. И искать взглядом чужие волосы, имевшие обыкновение застревать в сливе.
Прятать тапочки.
Не только тапочки.
Новый жилец впечатления не произвел. Верно оттого, что Антонина была слишком уставшей, чтобы обращать внимание на посторонних мужчин. Вода и та не принесла должного облегчения.
И чай.
И… нечего заглядывать ей в кружку.
– Добрый день, - хорошая девочка Тоня приветливо улыбнулась.
Тоня, в отличие от Антонины, умела нравиться людям. И этот вот человек не стал исключением. Он ответил на улыбку улыбкой же и представился:
– Святослав.
– Антонина, но можно просто Тоня.
И потупилась скромно. И даже покраснела…
Или седине.
– А чем вы занимаетесь? Я только со смены… есть хочу, извините, очень рада… - Тоня была человеком легким и общительным.
Антонина же…
…дивское отродье не обмануло. Новый сосед Антонине категорически не нравился, при том она и сама не могла сказать толком, что именно в нем не так.
А ведь не так.
И чутье шепчет, что человек этот опасен до крайности. И держаться от него стоит подальше. И вовсе уехать? Уйти в рейс и не вернуться?
Возможно, конечно, но… у Антонины договоренности. С другой стороны, люди, с которыми эти договоренности заключены, проблем стараются избегать.
И поймут.
И даже помогут, но… во что обойдется их помощь? Да и он… сейчас сидит, смотрит, что-то там отвечает Тоне. И улыбается натужно, и видно, что беседа эта ему в тягость, однако же не уходит.
Вежливый?
Или…
…нет, сваливать рано. Или поздно? Главное, человек этот из тех, кто бросится по следу, просто потому, что иначе не может.
– И вот представляете, он свадьбу хочет в мае. А я ему говорю, кто же в мае женится? В мае жениться нельзя! – Тоня не отличалась особым умом, зато была говорлива, и качество это ее многих раздражало. Вот и Свят не стал исключением.
– Почему? – вежливо поинтересовался он, явно не зная, как завершить беседу.
– Всю жизнь маяться будешь! А я маяться не хочу. Я так и сказала. Или апрель, или июнь. Но на июнь отпуск вряд ли дадут, потому как сезон летний, дополнительные составы пускают…
И Антонина отступила.
Спряталась.
Растворилась в той, которой здесь и сейчас быть было безопасно.
До «Детского мира» Астра все-таки добралась.
И дверь толкнула решительно, и переступила высокий порог, за которым скрывались три узких крутых ступеньки, замерла, унимая дрожь, уговаривая себя, что ничего-то дурного она не делает, что имеет полное право находиться здесь.
И везде-то.
И…
…из головы не шли те слова, что трогать ее не велено. И кем не велено? И почему? И как долго это еще продлится, и что будет потом?
– Долго стоять будешь? – не слишком дружелюбно поинтересовалась девица премрачного вида. И вопрос подкрепила тычком в спину. – Двигай давай.
– Извините.
Астра спустилась по ступеням и, отойдя в сторону, вновь замерла, оглядываясь. Не то, чтобы ей не случалось прежде бывать в «Детском мире» или же он так уж сильно переменился за прошедшие пару месяцев. Просто… ей нужно было сосредоточиться.